Ноги подгибаются и увлекаемое инерцией тело, кубарем катится по земле, поднимая за собой тучу пыли. Мир перестаёт кружиться перед глазами и мне кое-как удаётся снова встать. Делаю несколько нетвёрдых шагов, приволакивая повреждённую левую ногу, и разворачиваюсь лицом к противнику. Считанные метры отделяют меня от смерти, а его от сладкого упоения победой.
Я улыбаюсь и делаю шаг назад. В последний момент на морде льва появляется понимание. Он пытается затормозить свой полёт, растопырив крылья, но делает только хуже. На мгновение ловлю его ошарашенный взгляд и проваливаюсь в замаскированную яму. Сверху раздаётся звук удара массивного тела об стену и сдавленное бульканье. Не мешкая ни секунды я высовываюсь из ямы и, выждав задержку, бросаю гранату. Взрыв.
Умирал лев тяжело. Не знаю, за счёт чего его шкура была настолько прочной, что держала даже выстрел семёркой из калаша. Может быть он задействовал какие-то врождённые способности, или вмешалась пресловутая магия, но старая пехотная граната легко сумела развеять эту магию и здорово порвать льва. Близким подрывом, зверя щедро нашпиговало осколками, и оторвало левую лапу, но хуже всего выглядело выпотрошенное брюхо, а самое хреновое в том, что этого всего ему не хватило, чтобы спокойно сдохнуть и отправиться в края вечной охоты. В нём осталось достаточно жизни, чтобы целых полчаса бороться с подступающей смертью. Грёбаных полчаса, душераздирающего воя и конвульсий. Тут поневоле проклянёшь такую живучесть и позавидуешь мёртвым.
На десятой минуте этого ада, у меня не выдержали нервы. Выхватил автомат и выпустил одной очередью весь магазин почти в упор, но это так и не помогло, зверь словно и не заметил мои потуги, продолжал бесноваться, тогда я плюнул на всё и поплёлся собирать оставшиеся трофеи. В голове был дикий сумбур из противоречивых чувств. Радость от одержанной тяжёлой победы тут же сменялась отвращением к себе, или дикой злобой, направленной на проклятого Бога, что устроил эту кровавую вакханалию. Я брёл по арене как сомнамбула, медленно переставляя подгибающиеся ноги, не осознавая куда и зачем я бреду. Одно место боя сменялось другим и тогда моё тело падало на колени и начинало сгребать в вещмешок всё, что попадалось на глаза и, безумно смеясь, шло дальше. Разум тонул в липкой мути мельтешащих перед глазами образов, не в силах справиться с подступающим безумием, а потом голова словно взорвалась изнутри и я провалился в забытие.
Сквозь туман беспамятства прорвался полный отчаянья тихий звериный вой. Внезапно пришло понимание, что, если я прямо сейчас не сделаю что-то очень важное, то навсегда останусь в этой пустоте. Откуда-то из глубин сознания выползла трусоватая мыслишка. Разве здесь так плохо? Здесь так спокойно и уютно. А что есть там? Бесконечная боль и бессмысленные страдания тела и души. Так может лучше плюнуть на всю эту мышиную суету и заб...
НЕТ.
Я не хочу ничего забывать. Все мои воспоминания, плохие они или хорошие, являются неотрывной частью меня самого и забыть хоть крохотную часть из них, будет означать потерять часть своей личности. Часть себя самого.
НЕТ.
Сознание вернулось резким рывком. Мир перед глазами закружился, и я упал на колени, выронив из руки трофейный нож.
Нож. Зачем мне был нужен этот нож. Что, чёрт побери, здесь вообще происходит?
Взгляд упёрся в лежащее в двух метрах от меня тело поверженного льва. Заскользил по нему и замер, остановившись на окровавленной морде. На меня смотрели глаза ещё живого зверя и в них уже не было ни боли, ни отчаяния. Их переполняло торжество победителя.
Я отшатываюсь в сторону, понимая, что опоздал. Сильный удар в спину бросает моё тело на песок, и я, как в замедленном кино, вижу медленно вылезающий из груди наконечник скорпионьего жала.
Отрываю взгляд от раны и снова встречаюсь глазами с противником. Он доволен одержанной надо мной победой, он торжествует.
Боли почти нет, по телу начинает разливаться вытягивающее последние силы слабость и онемение.
- Что, кошак драный, думаешь всё победил? Нет, ещё нет.
Пальцы нащупывают холодную рукоять ножа и сжимают её до хруста в костяшках, руки упираются локтями в податливый песок и тащат непослушное тело вперёд ещё на десяток сантиметров. Грудь в очередной раз разрывает мучительной болью от волочащегося следом за мной, скорпионьего хвоста. Сжимаю до хруста зубы и делаю ещё одно движение вперёд. Ещё и ещё. Мир для меня уже давно сжался в одну точку и эта точка - расширенный от удивления зрачок врага. Да, врага, не соперника или противника, а именно врага, которого я люто ненавижу и готов рвать голыми руками и грызть зубами. Из глотки опять рвётся хриплый звериный вой. Вперёд, ещё немного вперёд, силы уходят как вода в песок. Тело постепенно отказывает, всё больше наливаясь смертельной тяжестью. Каждый рывок всё короче и короче, но что такое тело, перед волей? Дрожащие руки снова упираются в песок, рывок и я ещё на десяток сантиметров ближе к заветной цели. Из головы уже давно исчезли все желания и мысли. Я уже смирился с тем что я труп, дышащий, двигающий руками и ногами труп. Осталась только заставляющая ползти вперёд лютая ненависть.