- Я есть посланник бо...
- Значит ты слуга бога.
- Как ты смеешь перебивать меня, тварь. На колени иначе ты поз...
- Я пришёл на арену играть, а не кланяться перед слугами.
- Тогда ты умрёшь.
В руках бушующего посланника небес возникло огромное пылающее копьё, вонзившееся остриём в песок арены, породив покатившийся в мою сторону огненный вал.
Внезапно передо мной возник фиолетовый купол, с лёгкостью рассеявший пламя.
- Внимание, нарушен закон арены: Претендент неприкосновенен до начала испытаний. В связи с этим будут приняты меры по устранению критической ошибки. Отсчёт запущен. 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3...
В тот момент, как закончился отсчёт, по воздуху над ареной пошла рябь и замершего в неподвижности посланника небес просто стёрло из этой реальности.
- Критическая ошибка успешно устранена. Идёт обработка данных. Данные обработаны.
На претендента наложен штраф, активирована печать " Победа или смерть". Вы обязаны провести шесть отборочных боёв вместо положенных новичку трёх.
Протокол арены запущен.
Условия по прибытию претендента выполнено.
Условия по максимальному весу экипировки выполнено.
Добро пожаловать в локацию " Арена Испытаний", претендент.
Первый бой начнётся через 9, 8, 7, 6...
Блин, что за фигня у них здесь творится? Я конечно ожидал, что пресловутый бог, остановит своего зарвавшегося слугу, но чтоб так, раз и аннигиляция... Это даже с моей точки зрения реальный перебор. Что-то вся эта выдумка с богом всё больше и больше начинает смахивать на чтиво с виртуальными играми и пресловутой системой. Может и скучающего бога никакого нет, а есть какой-нибудь всемогущий искин, неусыпно следящий за читами и багами. Хотя в сущности для меня это уже нечего не меняет, было ясно сказано: сражайся или сдохни. Подыхать мне ещё рановато, надо о стариках позаботиться, поэтому срочно гоним лишние мысли из башки и готовимся к предстоящему бою.
В двадцати метрах передо мной появилась светящаяся красным цветом арка портала и на песок арены вывалился, очумело тряся головой, типичный фантазийный гнолл, со ржавым топором в волосатых лапах.
Стоящий напротив меня полупёсок конкретно так завис, пытаясь осознать окружающую его обстановку. Решив поторопить противника я заливисто свистнул и показал пару общеизвестных оскорбительных жестов. Лохматый мгновенно засёк мои телодвижения и, яростно взвыв, бодро рванул в мою сторону.
Зря ты, пёсик, так торопишься сдохнешь уставшим, а я наоборот постою. Поза нарочито расхлябанная, вполоборота к противнику, вилы неуклюже выставлены далеко вперёд. Ну давай, родимый, не тормози, я ж так удобно стою для размашистого бокового удара.
Гнолл оправдывая мои ожидания, сократил разделяющую нас дистанцию до трёх метров, угрожающе взвыл и скакнул в сторону, заходя мне за спину, одновременно делая широкий замах своей секирой.
Вилы в сторону, рывком сблизиться с противником и, вложив все силы в один точный удар, загнать траншейник по самую рукоять в удачно подставленную гноллом бочину. На этом скоротечный бой должен был по идее и закончиться (с пробитой сталью печенью долго не живут), но не тут-то было. Или псина оказалась крепче, чем я думал, или проявила себя неизвестное колдунство, но гнолл не пожелал так просто подыхать. Обижено взвыв он мощным толчком откинул меня на пару метров назад, попутно от души отоварив рукоятью топора в грудину.
Чувствительно приложившись спиной об песок я тут же ухожу перекатом в сторону, чудом избегнув удара топором в ключицу. Теперь уже оплошал мой противник, загнав лезвие своей секиры по самое оголовье в рыхлый песок арены, чем я мгновенно и воспользовался, снова сократил разделяющую нас дистанцию и вогнал нож в открывшуюся подмышку. Бедный полупесок обижено заскулил и, выпустив рукоять разом потяжелевшего топора, завалился на бок.
Готов дружок, но нам пока спешить некуда, надо проверить ушибленную грудину и дождаться сообщений от системы.
Прошло более пяти минут, а система так и не отреагировала на окончание нашего скоротечного поединка. Значит легко не будет, надо поднимать задницу и идти добивать нежелающего так просто подыхать полупёска.
Ожидая очередной подлянки, от оказавшегося непростым противником гнолла, я медленно подкрался к нему со спины и пихнул подобранными вилами. Напрасно перестраховывался. Лохматый доживал последние минуты своей бурной жизни. Видимо, последний удар хорошо пропорол ему лёгкое, вызвав тяжелейший пневмоторакс. Ясное дело, что с таким ранением сил у него осталось только на прерывистый хрип и кровавые пузыри. Нечего мучить сверх меры, бедное полуживотное. Сменив хорошо послуживший траншейник на остро отточенную финку, я привычным движением вскрыл ему глотку (не зря многие годы нарабатывал этот довольно нужный в жизни навык, на идущих на убой соседских свиньях и овцах.) и, вытерев финку об шерсть гнолла, вернул её на законное место.