Секунда ступора проходит, и разум возвращает себе потерянный над телом контроль. Хаотичный поток мыслей сводится к одному: КАКОГО ХРЕНА ЭТО ТОЛЬКО ЧТО БЫЛО?!
Мне многое пришлось пережить за свои совсем неспокойные тридцать девять лет жизни, но одно могу сказать точно, раньше я на такие финты был однозначно не способен. Чтобы выработать у себя настолько развитое предчувствие и отточить рефлексы до автоматизма нужен реальный опыт сотен боевых схваток и дворовые сходки, стенка на стенку, как и спортивные спарринги, здесь совсем не катят. Значит вывод один: своим чудесным спасением от неминуемой гибели я обязан полученному от убитого в прошлом поединке гнолла навыку, чутьё зверя, дающему не какое-то абстрактное усиление обоняния, о котором я поначалу подумал, а совершенно конкретное, почти моментальное зарождение у получившего его счастливчика звериного чутья на опасность и развитых инстинктов.
Пока разум анализировал скудную информацию и делал выводы, более прагматичное тело уже накладывало тугую повязку на резаную рану, наискось распахавшую мне левое плечо. Рана была хоть и страшная на вид, но отнюдь не смертельная для организма. Проклятая паутина прошла в аккурат по тыльной стороне плеча, играючи вскрыв мой (ЛГН) и крепкую джинсу, оставила на память о себе не сильно глубокий продольный разрез.
Противник тоже мешкать не стал. Окончательно втянув в себя остатки паутины (по ходу захватив и вырванные моей картечью ошмётки) он начал трансформировать тело. Пять секунд конвульсивных рывков и вверх взметнулся уже практически сформировавшийся метровый в обхвате кольчатый червь. Дальше следить за его трансформацией смысла не было. Я уже догадался, что с лёгкой руки местных богов мне предстоит принять участие (в качестве немного придурковатого, невезучего главного героя) в ремейке старого голливудского фильма. Дрожь земли. На бегу подхватив всё нужное для исполнения пришедшего на ум плана, я не жалея уже порядком натруженных ног, рванул в сторону лежащего на арене тела невезучего гнолла. Финишировали мы почти одновременно. Червь окончательно закончив свою трансформацию, одним импульсом подкинул своё тело в воздух и, подняв тучу пыли, ввинтился в песок. Ну а я, упав на колени рядом с мёртвой тушей полупёска, начал лихорадочно обвязывать его, запасённым кем-то из моих стариков репшнуром. Время пошло на секунды. Перехлестнув шнур поперёк торса гнолла, я обвязал его вокруг шеи и затянул двойным узлом. Всё, пора валить подальше от этой тушки, только, сука, тихо-тихо.
Шаг за шагом я пятился прочь от места будущей ловушки, каждую секунду ожидая, что под ногами предательски провалится песок, обнажая распахнутые челюсти живого капкана, но мне пока везло. Или изменчивая леди удача сильно недолюбливала склизкие щупальца и земляных червяков переростков в целом, или грозному метаморфу потребовалось больше времени на адаптацию, чем я думал. Всё-таки такая чудовищная перестройка всего организма и органов чувств, в том числе, обязано требовать запредельных затрат энергии.
На тридцатой секунде, наконец он решил проявить себя. В двенадцати метрах левее меня внезапно взметнулся фонтан песка и на поверхность высунулась, способная разом заглотить крупного кабана, безглазая пасть.
Червь исторг из себя десяток шевелящихся щупалец и? словно принюхивающаяся к следу собака, замер. Всё, пора.
Затаив дыхание и сквозь сжатые до хруста зубы, матеря всех богов и ангелов этой чёртовой арены, я начал действовать.
Обливаясь потом я медленно по миллиметру опустил уже занесённую для шага ногу, зажав тянущийся по песку репшнур между каблуком и носком. И, работая только одними пальцами, стал выбирать слабину. Лежащее на арене мертвое тело гнолла судорожно дёрнуло головой и шурша песком медленно заскользило в мою сторону. Реакция метаморфа не заставила себя долго ждать. Втянувшая в себя щупальца пасть мгновенно исчезла в глубине норы. Три секунды напряжённого ожидания и подброшенное в воздух тело гнолла закувыркалось в челюстях вынырнувшего из-под земли червя.