Таким был Мисаил. Отец Иероним, очень любивший его, время от времени нам рассказывал о нем. «Таких людей теперь не найдешь,– говорил старец,– он был вторым аввой Исааком».
Мисаил был немногословен, кроток, любил молчание и имел глубокое чувство своей греховности. Он никому не позволял превозносить себя. И если кто решался похвалить его, то Мисаил мог уже больше с ним никогда не заговорить.
Отец Иоанн
В одной из церквей села служил батюшка по имени Иоанн. Он был главой семьи и ежедневно работал в поле, а по воскресным и праздничным дням служил в церкви. Был он очень смиренный, простой и даже неряшливый. Если встретишь его на дороге, то и не заметишь. Если же узнаешь его близко, то откроется человек с редкими духовными добродетелями. Особенно выделял его дар молитвы.
Об этом отце Иоанне старец Иероним нам рассказывал удивительные вещи, которые можно было найти лишь у древних подвижников с пламенной верой.
Вот каким его знали в Гельвери: когда он служил Литургию, то всегда сильно плакал, вздыхал и часто не мог сдержать рыданий. Столько у него было веры, и так глубоко он чувствовал таинство Божественной Евхаристии. Когда же подходило время освящения Честных Даров, его умиление возрастало до предела. Клиросные заканчивали петь «Тебе поем…», причем пели как можно более протяжно, и слышали в алтаре молитвы и вздохи священника. Они начинали петь заново «Тебе поем…».
Часто им приходилось повторять это пять-шесть раз, пока отец Иоанн не заканчивал освящение даров и не произносил: «Изрядно о Пресвятей…». Когда же задержка перед «Изрядно» повторилась несколько воскресных служб, певчие стали недоумевать. Они не знали, что делать. Не могли они в этот момент ни спеть что-нибудь другое, ни сделать замечание батюшке, поскольку любили и почитали его. Но однажды о своем недоумении они все же рассказали церковным старостам.
– Батюшка очень затягивает молитву на освящении Честных Даров, и мы не знаем, что нам делать. Мы поем снова и снова «Тебе поем…», так как мы не знаем, что происходит. Как же нам быть? Не попросите ли вы его не затягивать службу в этот момент?
Старосты передали просьбу певчих священнику. Он же ответил:
– Как же мне не затягивать? Это не от меня зависит.
Как только я начинаю читать молитву, престол окружается Божественным огнем, доходящим до 2–3 метров высоты. И я не могу приблизиться. Тогда я падаю на землю и молюсь, до тех пор, пока Господь не удалит этот Божественный огонь или не разделит его надвое, и только тогда я подхожу и продолжаю молитву.
Певчие, услышав такой ответ, подивились святости их батюшки и больше не дерзали ему докучать. Они продолжали петь, как могли более протяжно «Тебе поем…».
И повторяли это столько раз, сколько нужно было для окончания молитвы, стараясь почувствовать некоторое сокрушение с мыслью о том, что происходило в алтаре.
Отец Иоанн был известен своей святостью. В его церкви собиралось множество людей. Часто приходили христиане из соседних деревень, чтобы присутствовать на его службе. Были случаи, когда в его церкви собиралось более тысячи человек! Все чувствовали умиление и плакали. Нередко после святой Литургии можно было увидеть пол церкви влажным от слез.
Чтобы проникнуть глубже в ту духовную атмосферу, царившую в Гельвери, приведем слова самого старца Иеронима о людях того времени:
«Люди на моей родине были ревностны ко всему Божественному. Они были чисты и очень благочестивы, имели страх Божий и большую любовь к Богу. Во время бдений пол омачивался слезами. Мы, дети, имели благочестие, любовь, послушание к родителям и почтение к чужим. В школе нас учили прежде всего благочестию и любви к Богу и родине, а затем – грамоте. Наши православные праздники были великолепны. И все мы спрашивали, когда же они наступят.
Я их очень любил, благоговея перед всем Божественным с малых лет. Когда мы переехали в Грецию, после обмена населением, то были сильно смущены. Мы думали, что в этой стране живут только христиане. А люди здесь богохульствуют, поют мирские песни, одеваются непристойно, не постятся и не ходят в церковь. Увы,– говорили мы,– куда мы попали!? Если бы это было возможно, мы бы тотчас сели на корабль и вернулись бы обратно, на Восток. Там наши села были, как монастыри. Все постились, молились и ходили в церкви. Юноши на полях, а девицы но домам, работая, напевали псалмы, а не пошлые песни, как здесь. Там и не увидеть женщины с непокрытой головой и с короткими рукавами. Здесь же все по-другому. А со временем становится все хуже»…
Благочестивое воспитание
Так жили в Гельвери в то время, когда родился старец Иероним. Его родители, Анестис и Елисавета, были очень благочестивы. У них было шестеро детей: Иоанн, Варвара, Деспина, Василий (о. Иероним), Александр и Ольга. Его отец был гончаром. В работе отцу помогали дети, особенно старший – Иоанн. Гончарное дело является традиционным ремеслом. Глиняные изделия Гельвери славились своей красотой, и их покупали турки и греки.