— А, понимаю. Но в эту минуту я не нуждаюсь в духовном руководителе; я хочу покоя.
— Сию минуту я вас оставлю, — ответил иезуит, — но прежде позвольте вам вручить вот это конфиденциальное письмо, которое вручил мне святейший отец генерал для передачи вашей имененции.
Сказав это, отец Еузебио положил перед кардиналом открытое письмо.
— Как, конфиденциальное письмо, и открыто?.. — вскричал кардинал.
— Наши правила запрещают получать закрытые письма. Если один брат пишет другому, то третий непременно должен знать, что заключается в письме.
Санта Северина взял листок и прочел следующие слова:
«Вы чересчур слабы. Неутверждение пытки было заблуждением с вашей стороны. Чтобы ничего подобного никогда не повторялось!»
Эти ужасные строки сказали кардиналу, откуда они присланы. Честный Северина в первую минуту хотел изорвать гнусную записку и бросить ее в физиономию иезуита, но сдержался и сказал:
— Хорошо, передайте генералу, что все будет сделано по его желанию.
Иезуит поклонился до земли и вышел. Минуту спустя отец Еузебио в своей келье писал генералу иезуитов:
«Он покорился, или, лучше, обещал покориться… но я ему не верю. На лице его было написано иное. Кардинал не есть тот инструмент, который был нам необходим. Он может доставить нам много хлопот».
В это же самое время Санта Северина, оставшись один, вскричал:
— Боже мой, Боже, какую подлую службу я должен исполнять!.. Нет, лучше смерть, пусть она избавит меня от этой страшной цепи.
В это время вбежал, запыхавшись, Сильверст.
— Монсеньор, папа умирает, прислали за вами!
Санта Северина страшно побледнел при этой новости и поспешил в Ватикан.
ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА
Тишина и скорбь царствовали в апартаментах Квиринальского дворца, занимаемых его святейшеством Пием IV. Молчаливая, покорная толпа папских приверженцев бродила по каменным плитам дворца, устланным мягкими толстыми коврами. Ковры эти совершенно заглушали шум шагов, так что люди скользили по ним бесшумно, словно тени. Сквозь завешенные толстыми портьерами окна пробивался столь слабый свет, что его могли переносить даже и глаза умирающего, для которого он скоро должен был померкнуть навеки. Неподвижно, словно труп, лежал Пий IV на своем высоком роскошном ложе, украшенном тиарою и ключами.
Бледное лицо папы казалось еще бледнее от окружавшего его полумрака.
Вдруг губы Пия IV зашевелились.
— Санта Северина!.. — прошептал умирающий.
— За ним послано, святейший отец! — поспешил ответить папский лейб-медик. — Он будет здесь через несколько минут.
— Вы мне поклянетесь, что это правда, профессор? — продолжал папа слабым голосом. — Вы ведь знаете, что солгать умирающему — великий грех.
— Успокойтесь, ваше святейшество, — сказал медик голосом, в котором слышны были слезы, — кардинал Санта Северина не замедлит явиться.
— Кардинал здесь! — проговорил чей-то голос.
Действительно, Санта Северина стоял возле постели папы. Он склонился над умирающим с выражением горестного изумления на лице; хотя он и оставил папу больным несколько часов назад, но тогда ничто еще не давало повода предвидеть близость катастрофы.
— Это ты, Санта Северина? — сказал умирающий, в первый раз употребив эту конфиденциальную форму по отношению к своему любимому министру. — Ты не ожидал, что найдешь меня в таком положении, не правда ли?
— Отец мой!.. Вы будете здоровы, и даже очень скоро! — ответил кардинал голосом, прерывающимся от рыданий.
— Не утешай меня напрасно, друг мой! Я был слабым и неразумным папой, но душа моя непорочна, и я без страха могу смотреть в лицо смерти. Припоминая в этот последний час все свои поступки, мне кажется, что я не сделал сознательно ни одного греха; если я и ошибался, то мои намерения были чисты; и я надеюсь, что Бог зачтет мне мои добрые желания.
— Вы были святым, отец мой, и вам нечего страшиться небесного правосудия.
— Ты меня утешаешь, Санта Северина, ты помогаешь мне умереть спокойно. Ты честен и правдив, и все кардиналы в душе решили избрать тебя моим преемником. Я говорил о тебе с каждым из них, умолял их не венчать никого другого папской тиарой…
— Святой отец, не говорите так, вы еще долго будете жить! Повторяю вам, что вы проживете еще много лет!
— Мне осталось прожить только несколько часов, сын мой! Но не думай об этом; я желаю всем моим братьям умереть так же спокойно и безмятежно, как умираю я. Теперь скажи мне, кто будет править после моей смерти, пока не изберут мне преемника?