Я встаю на ноги и, покачиваясь, плетусь к выходу. Мне хочется бежать, но поясница всё ещё ноет.
— Брук? — зовёт меня Стайлз, но я не оборачиваюсь.
— Брук, ты куда? — подключается Скотт.
— Мне нужно проветриться, — бурчу я себе под нос, распахивая дверь лофта.
На самом деле, я хочу убежать куда-нибудь далеко. Только проблема в том, что мне некуда идти. У меня нет больше дома, и у меня нет больше семьи.
У меня нет даже могилы матери, на которую я могу прийти, потому что её кремировали.
Я выхожу на улицу, где уже давно царствуют сумерки. Засовываю руки в карманы джинсов и делаю глубокий вдох.
Прохладный воздух обжигает лёгкие и отдаёт болью в висках.
— Если бы ты знала, что завтра умрёшь, — слышу я такой знакомый голос у себя за спиной. — Что бы ты сделала сегодня?
— Не знаю, — я пожимаю плечами, — А ты?
Стайлз встаёт слева от меня. Я вижу его краем глаза, но не поворачиваюсь.
Он всегда, почему-то, находится слева, словно это его место.
— Встретил бы свой последний рассвет с человеком, которого люблю. А с утра приготовил бы отцу кофе.
Я улыбаюсь, опуская голову вниз и цепляясь взглядом за свои ботинки.
— Из тебя вышел очень даже милый оборотень.
— Жизнь — странная штука, — произношу я. — Когда-то я боялась находится рядом с монстром, а теперь я сама — монстр.
— Вещи всегда становятся ещё хуже перед тем, как наладиться. Просто продолжай идти вперёд … Как там было? Если идёшь сквозь ад …
— Не останавливайся, — заканчиваю за Стайлза я.
Он хватает меня за предплечье, заставляя повернуться на себя.
— У тебя кровь, — шепчет он.
— К рассвету заживёт, — я передёргиваю плечами.
Стилински поджимает губы. Я вижу, как он опускает глаза вниз буквально на пару секунд, словно задумываясь о чём-то, или же пытаясь что-то вспомнить.
— Брук?
— А?
— Мне всё равно сегодня не уснуть … Не хочешь встретить рассвет вместе?
Я улыбаюсь и киваю.
========== // i just died in your arms tonight ==========
Я открываю глаза и вижу перед собой затылок и спину Стайлза. Его руки подложены под голову, однако, его плечи слишком ссутулены и напряжены для человека, который спит. На нём всё та же клетчатая рубашка — красная в синюю клетку — в которую он переоделся вечером, когда вернулся домой и привёл меня с собой, потому что мне некуда было идти, а ему нужен был человек, который сможет удержать его на ногах. Мистер Стилински кивком встретил меня и сказал о том, что Пэрриш очень хочет помочь и ждёт моего звонка, однако, я лишь махнула рукой. Да, он мой брат, но именно поэтому я и не хочу, чтобы он помогал. Я уверена, что больший толк был бы от того же Питера, но тот, в отличие от Джордана, абсолютно не самоотвержен.
Мы лежим поперёк кровати, из-за чего затекли мои ноги. Это была моя идея, лечь подобным образом, и сейчас, когда ноги от стопы и до колена покрываются неприятными мурашками, я проклинаю себя за это. Да, так больше места, и так в течение сна мы избежали ситуаций столкновения конечностями, но, если говорить на чистоту, я была бы и не против. Но мне не хотелось навязываться, а для того, чтобы признаться Стайлзу в своих чувствах, я не слишком смелая. К тому же, это будет глупо с моей стороны — я знаю, что он целиком и полностью, душой и разумом, принадлежит Лидии.
И если раньше я не понимала, почему Эрика плачет у меня на плече, то сейчас всё, что я чувствую, это как сердце бьётся о рёбра, словно чайка, что кидается на волны и разбивается о скалы в попытке стать свободней.
Мы с Эрикой стали ближе, чем были при жизни — я стала монстром, которым она умерла. А человек, который вернул меня к жизни, был её любовью до последнего вздоха.
Парень лихорадочно выдыхает, а затем начинает вертеться на месте, и я тут же закрываю глаза в попытке притвориться спящей. Я пытаюсь выровнять дыхание, которое перед этим и вовсе, кажется, прекратилось.
Я не хочу, чтобы парень понял, что я уже не сплю, потому что это бы означало то, что новый день — возможно, для кого-то из нас даже последний — уже начался.
Я чувствую, как чьи-то холодные пальцы ложатся мне на щеку и проводят по ней от виска к скуле, отводя выбившиеся из хвоста волосы в сторону. Я замираю в ожидании того, что будет дальше.
— Ты не спишь, — произносит парень утвердительно, и я тут же распахиваю глаза.
Стайлз улыбается. Его улыбка слабая, лишь одними уголками губ, однако, всё-таки, это улыбка.
— Ты тоже, — шёпотом произношу я. — Скажи мне, что ты поспал хотя бы пару часов.
Стайлз чешет переносицу, а затем складывает ладони вместе и подкладывает их под щёку.
— Может, минут сорок.
Я сдвигаю брови к переносице, изображая на лице негодование, а затем переворачиваюсь на спину и сажусь в кровати.
— Мы ведь спасём её, правда? — спрашиваю я и тут же жалею об этом.
Я слышу, как за спиной скрипит кровать, а затем краем глаза замечаю выпрямившегося Стайлза.
— Скотт знает, что делает, — продолжаю я, не дожидаясь ответа. — Он отличный альфа, и стая у вас отличная.
В горле остаётся недосказанное “Я бы хотела быть её частью”.
Я встаю на ноги и разворачиваюсь к Стилински лицом, а затем приседаю перед ним на корточках. Это получается необдуманно, и я вижу непонимание в глазах юноши.
— Обещай мне, что не будешь делать глупостей, чтобы ни случилось.
Стайлз хмурится.
— Куда мне до тебя, — произносит он одновременно шутливо и серьёзно.
Я улыбаюсь поджатыми губами, чувствуя, как чайка в груди принимает удар о холодные и мокрые скалы.
***
— Ты не должна быть здесь в такой день, — произносит Дитон.
Я подаю ему различные вещи со стола, которые он затем расставляет на полки. Отчасти, он прав — меня тут быть не должно. Вот только Кира упражняется с мистером Арджентом в стрельбе из арбалета, Скотт и Айзек навещают Эллисон в больнице, а Стайлз … Ему, наконец, удалось уснуть.
А мне просто нравится быть тут, в ветлечебнице, и проводить время с Аланом Дитоном. Конечно, меня немного пугает его излишняя осведомлённость во всех вещах, касаемых сверхъестественного, но одновременно именно она и является ключевым фактором того, что Скотт и его стая до сих пор живы.
Мужчина ставит металлический поднос с хирургическими принадлежностями на вторую полку сверху и закрывает стеклянные дверцы стеллажа.
— Брук … Ты же видишь, в каком состоянии сейчас Стайлз? — я киваю. — И это несмотря на то, что ногицунэ как таковой покинул его. Знаешь, почему это происходит? — я, не задумываясь, отрицательно мотаю головой. — Они всё ещё связаны. Ногицунэ использует его внешность, но живёт своей жизнью … Словно тень. И есть вариант, что в момент, когда вы раните ногицунэ, вы …
— Раним Стайлза, — я поджимаю губы.
Теперь кивает Дитон. Он обходит стол, что стоит в центре комнаты, и направляется к другому шкафу, где стоят те самые скляночки с травами, что приглянулись мне ещё в первый раз.
— Но и это ещё не всё. С тобой, Брук, происходит то же самое. Именно из-за этого твои глаза зелёного цвета. Если тебе будет комфортнее, то можешь называть это мутацией. Но в любом случае, эта связь тебе на руку не сыграет.
Мужчина достаёт из-за стеклянной дверцы баночку с ярко-зелёными свежими листьями.
— Падуб остролистный, — по памяти произношу я. — Вечнозелёное растение.
— Яд для рейко, словно летария волчья для ногицунэ или рябина для оборотня, — Дитон откупоривает баночку, подцепляет пальцами несколько листочков и протягивает их мне. — Возьми. И сделай выбор. Ты хочешь стать оборотнем и избавиться от любой связи с японским демоном или же хочешь наоборот вернуть его?
Я раскрываю ладонь и разглядываю зелёные листья. Они гладкие с одной стороны и бархатные с другой. Я беру один из них двумя пальцами и слегка сминаю.
Когда вопрос стоит вот так вот прямо, я не знаю, чего хочу.