В руке дивного появился меч. Он двинулся ко мне, но наткнулся на Людвига и Фета, скрестивших перед ним клинки. Меч вора показался мне знакомым. Я невольно всмотрелась в его изящные очертания и поняла, где уже видела его. В деревне. В той самой забитой хламом лавке.
— Отойдите. Не вставайте на пути мести. — Попросил эльф.
— Она ни в чем не виновата. — Покачал головой рыцарь. — Я не позволю тебе….
— Не виновата? Она монстр в человеческом обличье. Ты видел ее сегодня. Так ответь честно, какое чувство вызвало у тебя это зрелище?
Людвиг смущенно оглянулся на меня и тихо ответил.
— Страх. Но….
— Ты сам сказал. — Жестко прищурился Тарриэль. — твой черед. — Он взглянул на Фета. — Ответь ты.
Вор покачал головой.
— Неважно, что я чувствовал тогда. Однажды Иф подарила мне свободу, потом спасла жизнь, дралась рядом со мной и за меня. Я не уйду с твоего пути.
— Я тоже. — Склонил голову рыцарь.
— Вы готовы отпустить ее, зная, на что она способна? Увидев ее в истинном облике?
— Да.
— Что ж… — Тарриэль отступил. — Я не хочу сражаться с вами. Но ты… — он злобно посмотрел на меня — учти, я не спущу с тебя глаз. Соверши хоть одну ошибку….
— Хватит. — Людвиг не торопился убирать меч в ножны. — Уходи.
— Ты… прогоняешь меня? — не поверил эльф.
— Ты полон ненависти. Не стоит тебе идти с нами.
Фет удивленно посмотрел на принца, поморщился, но не стал возражать.
Дивный еще больше помрачнел, хотя это казалось невозможным.
— Я не хотел такого исхода. Но я уйду.
Он поднял с земли свой мешок, накинул на плечи плащ, развернулся и быстро зашагал прочь.
Людвиг опустил меч и тихо вздохнул.
Я не двигалась с места, глядя вслед эльфу. Как быстро распалась наша команда. Кто виноват в этом? И…. Неужели не могло быть по-другому?
— Ты не виновата. — Вор убрал свои ножи и присел рядом. — Кстати, можно вопрос?
— Давай.
— Почему Тарриэля не волновало, что Лют тоже… — он замялся, но договорил — был оборотнем?
На меня снова нахлынула боль, и все же я сдержалась и ответила.
— Эльфы считают оборотнями только нас, тех, кто живет на той стороне Синего леса. Во мне две сути — волчица и человек, причем обе истинные. А степняки способны менять только облик. Душа же остается лишь одна в каждом теле — человеческая. Это не всё. Любой из нас может сорваться… и превратиться в зверя уже навсегда. Степнякам подобное не грозит.
— Но ты ведь… осознаешь себя человеком, когда перекидываешься? — осторожно поинтересовался рыцарь.
— Чаще всего да. — Нерадостно усмехнулась я. — Если хочу осознавать себя человеком.
— Нам стоит поесть и отдохнуть. — После недолгого молчания высказался Людвиг.
Никто не стал возражать.
— Ты знаешь, куда нас занесло? — не выдержал тишины вор. — И где находится перевал?
— Нет. — Пожал плечами принц. — Сейчас путь только один, а дальше разберемся.
Я кивнула, соглашаясь, и негромко произнесла.
— Мы и так двигаемся в сторону перевала.
— Откуда ты знаешь? — удивился Фет.
— Чувствую. — Продолжать разговор не хотелось. Безразличие…оно пересиливало даже боль, хотя это казалось невероятным.
— А… тогда ладно. — Он все же почувствовал мое настроение и прекратил расспросы.
Людвиг подобной чувствительностью не отличался.
— Никогда не слышал, чтобы эльфы переводили свои песни на общий язык. Почему Тарриэль это сделал?
— Вот у него бы и спросил. — Лениво отозвался вор, косясь на меня.
— Я не успел. — Признался рыцарь. — Да и как-то некстати был бы такой вопрос….
— Ну тут я тебе не помощник.
Я выбрала более-менее ровный клочок земли, улеглась, сворачиваясь клубком, и замоталась в плащ. Усталость навалилась мгновенно. И сон милосердно накрыл меня своим бестревожным покрывалом, на время спасая от реальности. Парни говорили что-то, но их голоса сливались в слабый непонятный шум где-то на грани восприятия. Нисколько не мешающий спать, а лишь успокаивающий, как мурлыканье кошки или далекое волнующееся море.
Не понимаю, ведь я поступил правильно, почему же тогда сердце так щемит? Нельзя было оставаться рядом с этой…. С этим существом. Нет. Она спасла мне жизнь… сколько раз? К тому же, я догадывался и раньше о том, что Иф не человек…. но упрямо отгонял свои подозрения. Она не похожа на тех монстров.
Эльф ускорил шаг, легко прыгая по камням. Слова рождались сами собой и постепенно складывались в песню. Он тихо запел, зная, что никто все равно его здесь не услышит.
Дивный остановился, с ужасом глядя в небо. Потом опустил голову и вслух произнес, обращаясь то ли к сгущающимся тучам, то ли к невидимым богам.
— Я не вернусь.
— Идиот. — Донеслось в ответ.
Эльф огляделся, но так никого и не увидел. Тряхнул головой и решительно зашагал прочь.
Мы шли по степи уже несколько часов, ориентируясь лишь по собственной памяти, а больше по интуиции. Утро было холодным, но я почти не замечала холода. Вчера мы так и остались ночевать в скалах. Парни утверждали, что просто не смогли меня разбудить. Я не спорила.
Никаких степняков в поле зрения не попадалось и даже конные разъезды не спешили останавливать странных путников, забравшихся на их землю. В общем-то и самих разъездов видно не было. Фет недовольно ворчал, возмущенный таким отсутствием порядка. Мол, заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Людвиг возражал ему, что брать тут все равно нечего, так что и охрана не нужна. Если только кто захочет утащить жухлую траву, да какие-то черепа, время от времени попадавшиеся на пути. Но охотников на такое добро все равно не найдется. Я слушала их перебранку, не оглядываясь. Смотреть только вперед. Не думать о том, что прошло и осталось за спиной. Не грустить о том, чему никогда не сбыться. Отпустить…. Не могу.
Одинокий всадник показался впереди. Поднялся в седле, потом развернулся и ускакал обратно. Я остановилась и стала ждать. Через несколько минут небольшой отряд уже несся к нам. В руках всадников сверкали клинки. Фет поежился, лихорадочно осматриваясь в поисках укрытия. Людвиг коснулся меча и гордо выпрямился. Я стояла неподвижно.
Они остановились в нескольких шагах от нас. Несомненно, эти люди принадлежали к тому же народу, что и Лют. Один из всадников спрыгнул на землю.
— Что вы принесли нам, путники?
— Это. — Рыцарь протянул ему мечи Люта.
Всадники начали переговариваться, но замолчали под взглядом своего предводителя.
— Как он погиб? — глухо спросил степняк, склонившись над мечами, но не касаясь их.
— Как подобает воину. — Твердо ответил Людвиг.
— Вы расскажете об этом его родным. — Он махнул рукой, и один из всадников сорвался с места и умчался прочь. — Сейчас вам пригонят лошадей.