— Понял.
Сбросив вызов, я положил мобильник на столешницу и устало потёр шею ладонью, в очередной раз поморщившись от боли. В этот момент в кухню вернулась Оля, держа в руках пластиковую коробку, которую я определил под домашнюю аптечку.
Она молча кивнула на стул у кухонного острова и поставила коробку. Открыв её, она начала рыться в бинтах, вате, пластырях и вытащила бутылочку с зелёнкой.
— Только попробуй, — буркнул я, — Этим ты меня не намажешь.
— Это очень хорошо дезинфицирует и заживляет раны, — ехидно заметила она, — Дай руку.
— Возьми лучше водку из морозилки, она тоже неплохо дезинфицирует.
— Игорь, не будь, как маленький, — закатила глаза Оля, открывая противную тёмную жидкость, — Это всего лишь зелёнка и смоется она быстро.
— Я не могу на встречах светить разукрашенной ладонью, — поморщился я.
— Давай забинтуем, — пожала плечами она, схватив меня за запястье и водружая мою руку ладонью вверх на столешницу.
Я не нашёл, что ответить и решил сосредоточиться на своих ощущениях. Она были смешанными — это факт. С одной стороны, в тех местах, где она ненароком меня касалась своими прохладными пальцами, я чувствовал покалывания, как будто по коже гуляют мелкие разряды тока. С другой стороны, зелёнка нереально щипала, пока Ольга протирала ссадины смоченным в нехитром антисептике куском ваты.
— Больно? — она наклонилась над моей ладонью и подула на неё, как будто я ребёнок.
— Терпимо, — ответил я.
— Забинтуем? — приподняв левую бровь, спросила моя медсестричка.
— Валяй, — я махнул свободной рукой и ослабил галстук.
Она проследила за моими действиями и за тем, как я расстегнул верхние пуговицы рубашки.
— Перестал носить чёрное? — хмыкнула она, возвращаясь к моим боевым травмам.
— Нет надобности, — повторив её интонации, хмыкнул я в ответ.
Она замолчала, сосредоточившись на бинте и моей зелёной, как у Халка, ладони. Я отвлёкся на её родинку, которая красовалась на правой щеке; и на полную нижнюю губу; и на изгиб шеи и ключиц, выглядывающих из ворота её одежды. Несколько часов назад она появилась у меня в офисе и угрожала мне убийством; а я целовал эти губы и прикасался к тёплой, определённо очень тёплой и мягкой коже, которая пахнет розами и солью. От последних воспоминаний я ощутил дискомфорт, правда не в руке, а в брюках и постарался незаметно сглотнуть.
— Готово, — сказала она, распрямляя плечи и просовывая хвостик завязанного бинта внутрь повязки.
Хорошо хоть, не бантик.
— Есть хочешь? — я вспомнил, что пообедать мы так и не успели, — В холодильнике что–то должно быть.
— Не хочу, — покачала головой она, собирая аптечку обратно в коробку, — Игорь, в кого стреляли и зачем ты привёз меня сюда? — спросила она, скрещивая руки на груди.
— Я не знаю, в кого стреляли. В твоей машине нашли труп; а в номере, который ты мне назвала, живут другие люди, — сказал я, наблюдая за выражением её лица.
Если она и испытала удивление и вообще какую–то эмоцию, то вида не подала. Я бы даже сказал, что на её лице появилась бесстрастная маска. Глаза перестали выражать вообще что–либо, просто застыли и впились в моё лицо холодными иголками.
— Ты случаем не путаешь числа? — вырвалось у меня с усмешкой.
— Нет, — натянуто ответила она.
— Где ключи от твоей машины?
— В сумочке, навер… — она запнулась, — Чёрт. Я оставила их в зажигании.
— Скорее всего, машину хотели угнать, — вздохнул я, поставив локоть на столешницу и подпирая щёку забинтованной рукой, — А теперь подумай, кто хочет тебя убить.
— Таких в живых не осталось, — сухо бросила она, переместив ладони и теперь обхватывая себя руками.
— Кроме меня, — улыбнулся я.
— Возможно, — осторожно протянула Оля.
Потерев лицо, я зажмурился, ощутив непривычную усталость от событий сегодняшнего дня. Открыв глаза, я глубоко вздохнул и сказал:
— Ладненько. Сейчас ты поднимаешься наверх и ложишься спать. Скоро приедет Тимур, мой помощник и по совместительству — бывший мент, мы с ним обмозгуем.
— А мои вещи? — вдруг спрашивает она, выпрямившись, как струна, — Если в моём номере другие люди, где мои вещи?
Встав со стула, я развернул её спиной к себе и толкнул в холл. Оля стала упираться и причитать:
— Там мои документы, одежда, косметика… — тихо говорила она, — Там всё. Нужно найти мои вещи.
— Найдём или купим новые, Оль, — я толкнул её к лестнице, — Иди спать. Утром разберёмся.