Анастасия Алексеевна Вербицкая
Иго любви
Роман в двух книгах
Книга первая
Актриса
Со всех сторон протянуты к нам руки,
Со всех сторон слышна жестокая мольба,
И на кресте извечном страстной муки
Распять нас могут все, как римляне — раба.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О, если бы порвать кошмар наш упоенный,
Отдаться лишь любви, как нежащей волне!
И бросить наше «нет!..» желаний тьме
бездонной,
И бросить наше «да!..» лазурной вышине!
Время — конец тридцатых годов. Место — Москва.
В казенном театре идет трагедия Шиллера Коварство и любовь… Фердинанда играет знаменитый Мочалов. Леди Мильфорд — Львова-Синецкая, Миллера — Щепкин, Луизу Миллер — Надежда Васильевна Репина.
Только что закончилась эффектная сцена четвертого акта: объяснение скромной мещаночки с ее блистательной соперницей. Репина с небывалым подъемом провела эту сцену. Весь театр аплодирует своей любимице.
Она выходит за кулисы. Как бьется сердце!.. Как ослабели ноги!.. Она видит вдали стул. Идет и садится. Глухо доносится сюда со сцены голос Синецкой… Это монолог леди Мильфорд… Репина закрывает глаза.
Она добилась признания и славы. Но какой ценой? Боже мой!.. Если так волнуешься, играя уже не в новой пьесе, с заранее обеспеченным успехом, то чего стоит актрисе каждая новая роль? Перебои сердца. Бессонница, уносящая жизнь и разрушающая до времени организм… «За кулисами сгораешь, как в огне. И через десять лет я уже буду старухой», — грустно думает она.
Вот она уже двенадцать лет на сцене. В юности мечтала о драме и трагедии. А что играла?.. Пошлые водевили, оперетки, легкую комедию… Душу отводила только в опере… И вот теперь, под тридцать лет, когда расшатаны нервы, когда ушли силы, ей дают роль Луизы Миллер… Горькая ирония!.. Всюду-всюду на дороге ей стоит Орлова…
Даже Офелию отдали ей… Еще бы!.. С такими связями…
Ах, если бы взять долгий-долгий отпуск!.. Нет… хотя бы на месяц, как берут его Мочалов и Щепкин!.. Пожить где-нибудь в деревне, среди природы, или в мирном провинциальном городке, далеко от этих дрязг, закулисных сплетен и интриг, от штрафов и выговоров начальства!.. Не плакать от зависти… Не болеть от обиды…
Но разве возможно такое бегство? Исчезнуть со сцены хотя бы на месяц — значит потерять все роли, которые зубами выцарапала у режиссера. Уехать — значит, без борьбы уступить свое место Орловой, Пановой, Сабуровой 2-й… Нет!.. Надо держаться теперь, когда добилась, наконец, своего места на сцене…
Но эта усталость… Эта боль в сердце…
Кто-то идет… Камеристка леди Мильфорд и ее камердинер.
Внимательно следит Репина за высокой, плотной фигурой в ливрее и в седом парике с косичкой. Оба стоят у декорации в ожидании выхода.
Вот иногда какая случайность выдвигает актера… Почти накануне спектакля заболел артист, всегда играющий камердинера леди Мильфорд. И роль неожиданно поручили молодому Садовникову. Дали всего одну репетицию. Положим, он уже обыгрался в провинции, не новичок… Но кто знал вчера Садовникова? А нынче весь театр аплодировал ему за его сцену с леди Мильфорд. И действительно, что он сделал из этой, казалось, бесцветной роли!.. Сам Мочалов пожал ему руку. «Он некрасив, — думает Репина. — Но глаза умные. И тонкая улыбка… Если не затрут, пойдет далеко. В нем чувствуется сила…»
Ушли. Пора в уборную… Торопливо бегут навстречу статисты, изображающие челядь леди Мильфорд. Скоро конец акта.
Чье это лицо там, из полумрака, глядит бледным пятном? Лицо молодой женщины. Но какая зловещая мимика! Трагически сдвинулись черные брови. Страстной скорбью дышат линии рта. Черные, удлиненной формы, широко расставленные глаза глядят вверх куда-то… Это неподвижный взгляд человека, внезапно сознающего неизбежность гибели… Репина вглядывается, вытянув шею… Странно!.. Вот именно так должна бы, после объяснения с соперницей, глядеть несчастная, обреченная Луиза Миллер.
Странно!.. Луиза исчезла сейчас со сцены с уходом Репиной, но каким-то чудом ожила здесь, за мрачными, пыльными кулисами, воплощенная другой женщиной… Что это? Личная скорбь? Или чувство, пережитое только что всеми зрителями и навеянное ее собственной игрой?.. Если снять с этой головы черную вязаную косыночку и надеть на нее чепчик Луизы, чье сердце не дрогнет при виде этого лица? Но как ярко надо чувствовать, чтобы так перевоплощаться! Нет… Одного чувства мало. Нужен талант… Кто же эта женщина?..