Предисловие.
Свои первые песни я начал писать в далёком детстве. Моей основной мотивацией было насилие со всех сторон. Дома меня били от большой любви, а в школе из-за большой головы. У меня не получалось быть весельчаком, коих мало, но конкуренция слишком велика. На фоне остальных смешливых ребят я был белой вороной. Собственно, среди бойцов школьного возраста я был ещё большим аутсайдером. Вся моя жизнь так или иначе состоит из драк и по сей день, но первый мой пропущенный удар в нос был в пять прекрасных лет. В том же возрасте, но спустя некоторое время, мой отец обратился ко мне с вопросом: - Сынок, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? - Пап, я мечтаю играть на гитаре! Хочу быть гитаристом и выступать на сцене как Хой! - Сын, ты уже достаточно взрослый, чтобы вовремя всё переиначить. Давай ты подумаешь минутку и скажешь, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? И я впал в минутную кому, за которую пронеслась вся будущая карьера музыканта. Я задумался о том, что не знаю ни одного гитариста ни одной группы. Ни одного барабанщика, клавишника и вообще, знаю только вокалистов. - Папа, я хочу стать вокалистом! Как Хой или Яцына! Отец ничего не сказал, а просто уложил меня спать правым хуком точно в челюсть. Когда я проснулся, то решил навсегда для себя, что жизнь - отстой, что мне никогда не дадут заниматься тем, чем я хочу. Я не смогу стать весельчаком, музыкантом и боксёром. Об этом я и написал свою первую песню "Верблюд и Али Баба". В ней повествовалась какая-то лютая ебанина, а главными героями выступили участники названия сия шедевра. Текст утерян навсегда, после прочтения мамой. Свою первую взрослую-панк песню я написал в 29 лет, коих мне и сейчас. Я ничего не добился, нахожусь в разводе, плачу кредит. У меня неплохой домашний компьютер, работа в говне "на дядю" и зарплата, на которую я могу себе позволить проезд на работу и побухать в выходные перед компьютером. Песню я назвал "Конфликт" и она о внутренних переживаниях... шучу, это просто набор слов, но в чётком жёстком панке. Я не изменяю традициям, если мне за это не платят.
Несовершеннолетний труд.
Мои взгляды на жизнь ультрапохуистические. Мода на рок музыку была очень сильно распространена в далёкие девяностые. Моего города это тоже коснулось. Но где взять приличный панковский прикид - вопрос, мучивший меня на протяжении всего девяносто восьмого года и восьмого года моей жизни. Внезапно, на рынке начала торговать уже совсем седая бабушка с маленькими хитрыми глазками, в которых так и отражался шелест купюр. И чего только не было за её прилавком: напульсники Nirvana, кулоны Виктор Цой на цепочках, балахоны Exploited, моя (в будущем) кепка Ария, футболки Motorhead и прочие радости обычного советского панка. Мы с моим двоюродным братом Ромой фанатели от групп Сектор газа и Красная плесень. Учили тексты, активно применяли мат в беседах, но денег на легендарное обмундирование у нас не было. Да ещё и эта бабка ломила цены без единой скидки. Это была моя идея - заработать, но что могли семи и двенадцатилетний пацаны? Работа грузчиками в самый раз. Вырвали два листа из моего школьного альбома для рисования и черным фломастером написали на них "Ищем роботу". Так усердно я не был заинтересован в труде даже, когда дембельнулся и женился: мы подходили к каждому прилавку на рынке, в каждый магазин и спрашивали, не нужны ли им работники склада и грузчики. В промежутках залезали под деревянные лотки на полу и выгребали всякую упавшую мелочь. Ну, а почему нет? Не бутылки же собирать... Хотя... Грязные работодатели! Спекулянты! Я столько отказов даже от женщин не слышал. Противные взрослые не понимали нашего стремления стать первыми панками на районе. Ни один коммерсант не принял наших выгодных предложений дешевой рабочей силы, даже за поднятое настроение никто на чай не дал. И бабка панк-торгашка не согласилась на двух обаятельных разнорабочих всего-то за бандану Metallica и браслет в виде бритвы. Наши доходы от найденной мелочи составили к вечеру четырнадцать рублей шестьдесят пять копеек. Для сравнения, балахон Green day стоил четыреста рублей. Да ещё и джинсы все испачкал, пока лазил за этой мелочью. Мы с братом пришли ко мне домой расстроенные. Мама позвала за стол. Я помыл руки и спрятал грязные штаны, вышел на кухню в трусах и сел за стол. На ужин были оладьи со сгущёнкой и малиновым вареньем. В вазе лежали конфеты. Мама спросила, чем мы занимались весь день, я рассказал, что мы искали работу. Естественно, не поверив, сначала, она начала расспрашивать, каким образом и где. Я всё выложил, как на тарелочке и мама попросила меня пройти с ней в зал, закрыв дверь на кухню. Ох, как же моей заднице влетело, сколько ж я переслушал всяких "зачем ты меня позоришь", "панк, видите ли, малолетний", "сопляк ты, а не панк", "пиздюк, солёные уши". Я рыдал не столько от попной боли, сколько от обиды и о том, что никем и никогда не буду понят, потому что не собираюсь никогда и никого понимать сам, я понял значительно раньше. Да, теперь у меня нет нужды искать работу, жизнь меня полностью устраивает, а самое главное, что и сейчас вы можете увидеть на мне футболку Sex pistols и шорты Slipknot. А самое обидное, что мне на следующий же день влетело ещё и за грязные штаны.