Звезда роты.
Дмитрий: У отца др был. Александр: У него че каждый год, чтоли? Так и состариться недолго. ------------------- Из разговоров. Первая официальная увольнительная подписана командиром бригады. Мы с Вороном вышли из части в чистой, глаженной форме. С белоснежным подворотничком. Мечта любой дамочки, но на дворе январские праздники. И пусть это место считается югом, холодно здесь ебически. Мы прошли мимо макдональдса, мимо сауны, куда я предлагал наведаться, но Саня был заражён идеей потрахаться со стопроцентным, хоть и финансово невыгодным, вариантом. Деньги для него не представляли ценности, эмоции важнее. Наверное, поэтому он мне и был близок. Мы сели в какой-то автобус и доехали до центра. Долго искали, где бы "кинуть кости" и наткнулись на гостиницу "Интурист". Цены нас смутили, но качество превыше всего. Мы оплатили номер до вечера, лифт увёз нас на четвертый этаж и вот, уже Саня вставляет ключ в замочную скважину. Внутри было то, от чего нас больше полугода отучали - комфорт и уют. Саня разделся и пошёл как следует просраться, а после принять душ. Он постирал носки. Я же валялся на диване, уставившись в телефон. Это только звучит так дико, на самом деле всё было значительно хуже. Мне тоже следует помыться в человеческих условиях, а не в общественной душевой казармы. - Фу, Саня, ну ты и навонял. В курсе, что курить в отеле нельзя? А, хуй с тобой, тоже закурю. Сбросил балласт, помылся и постирал носки шампунем, что предоставили в номере. Люблю сервисное обслуживание. Теперь мои носки должны стать мягкими и шелковистыми. Когда я вышел из ванной комнаты, то немного удивился - Саня сидел на кровати, уткнувшись в телефон. Он искал проституток в интернете: - Да ты совсем ебанулся. - Что? - Помешался на пиздятинке. - Но мне так сильно хочется. - И что? Ты же солдат. Должен легко переносить все тяготы... - Да какой устав, ты че? Мы же в увале. - Это не мешает тебе оставаться человеком. - Ты никогда не вызывал проституток? - Нет. Этим занимались мои друзья. - То есть, трахать ты горазд, а суетнуть - нет? - Именно так. - И чем ты лучше меня? - У меня член больше. Он красивее и черный. Саня опять вылупился в телефон и лишь произнёс: - Сегодня все звёзды сошлись. Они кружат надо мной и говорят, что это отличный день для перепихона за деньги. И кто я такой, чтобы спорить со звёздами? - Все мы лишь числа. - Аминь. - Аминь.
Волю в кулак.
Алконоптики передавали помутнение рассудка на горизонте. Не плакал. Это на меня не похоже, но я нашёл в себе силы, чтобы не пустить слезу. Хуёво, зная, что мне не составит труда разрыдаться при просмотре фильма. После «Богемская Рапсодия» я вышел из зала кинотеатра весь зарёванный. А на твоих похоронах, брат, я не плакал. Мы слишком хорошо общались, но редко. Жаль. Бывает. Ты научил меня, что негоже одновременно курить и сосательными конфетками закусывать. Мол, никотин остаётся на конфете весь, помогает впитываемости или, типа того. Мы были у тебя дома, пока твоя мама отсутствовала, с ещё одним моим братом Ромой. Тебе он приходился, как бы никем, но разве этот факт может влиять на дружбу панков? В беседке детского сада, напротив твоего дома, на стене было написано «Drive», - это твоё прозвище, хотя все тебя называли «Третьяк». Ты рассказывал мне, что готовишься к охуенному концерту, куда вашу группу "Периферия" позвали выступать. Я не мог дождаться того Дня Молодёжи, потому что верил в тебя. И любил панк-рок. Наступил долгожданный день, мы с друзьями и одноклассниками пришли в городской парк. Дождались позднего вечера, когда уже начали выступать местные коллективы. Одна, вторая, третья группа… некоторые даже роком тяжело было назвать. А ты всё не выходишь на сцену, не поёшь свои песни. Я в предвкушении, когда же? Мы с тобой встретились, ты пьян в говно и сообщаешь, что выступление группы «Периферия» отменили к хуям, по причине вашей общей неадекватности. Хуй знает, я пьяный себе больше нравлюсь, но окружающие меня бракуют, также и с тобой. Первый раз, когда я попробовал самогон, был сумбурным. Мы просто сидели в подвале и после первой же рюмки меня стошнило. А тут на носу твои проводы в армию. Все лица весьма знакомы, - большинство учились в нашей школе. И та девочка, Света, она была охуенной. Такие преданные панк-року дамочки редко встречаются, хотя в то время это было весьма модно. Её тончайший голосок пленил не менее внешности. И помимо того, что она была супер мега топовой, ещё она была твоей. Это белая зависть, ведь я для неё слишком мал. После первой рюмки, налитой мне, выпитой за брата, пока старшие и, особенно, родственники отвлеклись, я вошёл во вкус. Пил много, запивал, закусывал. И все твои друзья проявляли ко мне какое-то уважение. Звонок в твоей квартире был с подписью «Don’t Fuck», а при нажатии звук был ебущий мозги, противный, что пиздец. За дверью стоял Антон, парень с моего двора. Увидев меня он спросил: - А ты че здесь делаешь? - Я у брата на проводинах пью самогонку. Это было вполне нормально - делить людей на субкультуры. Все вышли с тесной квартиры, взяв с собой алкоголь, какие-то напитки и закуску, а самое главное – гитару. И каждый просил тебя спеть «Черный флаг анархии мы не предадим», «Грузчик» и что-то ещё. Все, кроме Дани. Он блевал с горы "Байкал-Пласт". Хорошо, всё-таки, что там, где памятник – «Камень», стояли лавки, которые мы так по-свински загадили. Панки, хули с нас брать? На твоих встречинах алкоголем я не увлекался. Мой отец, знаешь, любил тебя. Всегда тебе всё прощал. Мать не одобряла этого, ни моя, ни твоя. Но ты жил в кайф и в «драйв». Мне нравился твой образ жизни – вечно молодой, вечно в поисках. Это охуенно. Когда мы с тобой случайно встречались в городе и ты рассказывал, чем занимаешься и, чем планируешь заняться – работа, карьера. На твоих похоронах я не плакал. В моей жизни – это были первые и единственные похороны, на которых я не плакал. Мне было девятнадцать уже, учился на втором курсе. И не плакал. Смотря на твоё лицо в гробу. Все в слезах, а я держусь. Возможно, ты смотрел на это "сверху" и знал, как я сдерживался и, как сильно мне хотелось зарыдать. Но нашлись какие-то потаённые силы внутри. К чему я клоню – мы так мало общались, мне стыдно. Разница в возрасте была всегда моей преградой, казалось, что нам просто не о чем говорить. Не о чем курить и напиваться вместе. Прости мою силу сдерживания, которую сейчас, я зову, всё же, слабостью. Эмоции слишком хуёвая шутка, чтобы обращать на это внимание. Панки хой, брат. Всем панкам ХОЙ!