Мой Зверь разорвал веки и мгновенно привёл тело в высшую готовность. С другой стороны костра стоит человек. Вижу его глаза так, словно они мерцают красным. Высокий, широкоплечий. Запах ауры кажется очень знакомым.
– Кто ты? – хрипло выдохнул я.
– Мой брат был убит тобой. Его звали Аука.
Перед глазами мелькнули картины того кровавого боя. Медленно поднимаясь, говорю:
– Я не хочу драться с тобой.
Воин действительно сильный, но мериться силами нам смысла нет.
– Почему ты думаешь, что можешь выбирать?
– Потому, что мы не враги.
– А кто же? – донеслось из-за костра. Лица я не вижу до сих пор, а значит вокруг воина есть какая-то магическая завеса.
– Если ты хорошо знаешь брата и знаешь, где произошло наше сражение, то можешь сам ответить на этот вопрос.
– Кто-то должен ответить за его гибель.
– Единственный, кто по праву нёс бремя ответственности, ныне принял всю её тяжесть. И упокоен в земле. Я знаю где.
Вскоре он скрылся во тьме. Его Зверь хитрее и сильнее моего. Подойти так близко может лишь великий воин, но сегодня ему точно не победить. И я надеюсь, что больше нам встречаться всё же не придётся.
О дальнейшем отдыхе речи быть не может, потому я снарядил лошадь и снова выехал. Взгляд брата Ауки чувствуется где-то на границе, но сейчас я уверен, что он будет только следить.
Коробку разобрал уже в яме. Ночь ни ночь, а свечение кристалла кто-нибудь, да заметит. Пришлось хорошо потоптаться, слой за слоем засыпая землю. Лишнюю откинул под куст, а поверх свежей ловко набросал мягкой дорожной пыли. Для надёжности походил туда-сюда по набросаному, повторил верхом, и уж когда спокойствие совсем должно было обосноваться в душе, из мрака вышел пошатывающийся мужик. Вообще говоря, он показался мне мелким духом камня, коих всегда полно у дороги. Оказалось, что пьяница упал без сил, перебрав на ярмарке и только сейчас проснулся.
– Му-му-мужик… а т-т-ты чего д-делаешь тут? М-м?
– Бляхи не видишь, деревня? – картинно рыкнул я и прищёлкнул пальцами, высекая огонь.
– Ой! Ма-ма-ма… мои глу-у-у-о-обочайшие извин… извин… извенения! М-м-ма… м-милостливый г-господин.
Я выяснил, где его дом. Магически снял часть опьянения и велел скорее возвращаться. Уже более связно, он ещё раз рассыпался в извинениях, потом в благодарностях, и поспешил восвояси.
– Фух! – выдохнул я, с радостью осознав, что остался только один камень.
Погода наконец испортилась и утро выдалось хмурым. Хорошо, что хоть без дождя.
Птицы поют менее звонко, но всё же не теряют боевого духа. Я приготовил на огне завтрак, выкурил трубку и снова забрался на лошадь. Очищенная после работ лопата уже приторочена к седлу.
Егерь принял как старого друга, пусть я и взялся отказываться, но усадил за стол и велел попробовать рябчиков, коих поймал час назад. Я едва пальцы не проглотил от удовольствия. Осоловел, в животе образовалась приятная тяжесть, словно не волк я, сточивший когти о каменные вёрсты, а зажиточный дворянин в городском доме. И тысячи душ денно и нощно трудятся, чтобы угодить.
Поклонился хозяйке и хозяину перед уходом. Дал слово, что не забуду и как-нибудь ещё зайду. Лошадь тоже не бедствовала и успела поесть зерна. Так что, к реке мы поехали довольные. Ей, конечно, в воду не лезть, но это уже не сильно меня расстраивает.
Место дикое и свидетелей быть не должно. Я всё равно долго приглядывался и уже потом подтащил к заросшему крепким камышом берегу, найденное неподалёку бревно. Шуганул змею, а минут через десять, после череды манипуляций с ремнями и бичевой, камень оказался надёжно подвешен. Дно стремительно ушло из-под ног и вот уже конструкция заработала как надо.
Моя проблема в том, что течение уносит от нужного места. Догадаться, что потребуется быстрое отцепление камня я не смог и уже совсем было хотел возвращаться, но от досады решил резать крепёж на месте.
В четвёртый раз уплыл подальше, так, чтобы течение пронесло над нужным местом. Ещё раз сверился с часами – луч оканчивается здесь. Попробовал предугадать время и резанул по верёвке. Камень, конечно, отнесло дальше, но я не стал сильно поддаваться унынию.
– Ну, плыви деревяха, – проговорил я и оттолкнул от себя бревно.
Сосредоточившись, вошёл в тотем Судака. Теперь будет проще ориентироваться на глубине.
Яма выдалась большой, но узкой. Ворочать камень тяжело. Распугав всех обитателей, я принялся подтаскивать концентратор куда надо. Ноги ушли в ил почти по колено, пришлось всплывать, чтобы отдышаться – каждый шаг даётся большим трудом.