Теперь, когда ожесточение схватки осталось позади, когда пропали азарт и желание показать свое умение в сече, реальность происходящего неприятно поразила Игоря. Ему стало стыдно за себя и за брата, что они ввязались в столь нечестивое дело. Игорь мысленно отыскивал какие-то оправдания для себя, словно держал ответ за содеянное перед Вышеславом. Уж он-то точно будет презирать своего друга.
«А ведь Вышеслав здесь где-то, — подумал Игорь с тревогой. — Только бы уберег его Господь от стрелы или меча».
Игорь не заметил, как уснул, будто провалился во тьму.
Разбудил его воевода Бренк:
— Вставай, княже. Олег тебя кличет.
Игорь спустился в жарко натопленную горницу.
Там за столом сидели Глеб Юрьевич и Олег, прихлебывая из чаш медовую сыту.
Лучи утреннего солнца расцветили всеми цветами радуги широкие окна, забранные разноцветным византийским стеклом. От этого в обширном покое было светлее и радостнее.
— Ну что, проспался, воин? — обратился к Игорю князь Глеб, улыбаясь одними глазами.
— Проспался, — равнодушным голосом промолвил Игорь и тоже сел к столу.
Слуга подал ему чашу с сытой. Игорь отпил из нее с безразличным лицом.
— Ты здоров ли? — спросил брата Олег.
— Здоров, — ответил Игорь, не взглянув на Олега.
Олег и Глеб Юрьевич молча переглянулись.
Игорь допил сыту и со стуком поставил опорожненную чашу на стол.
— Мои дружинники сегодня биться не будут, — мрачно сказал он.
— А сегодня и не придется биться, брат, — сказал Олег. — Не с кем. Ночью Мстислав Изяславич бежал из Киева вместе с дружиной. Ушёл к брату своему во Владимир-Волынский.
— Проспали мы Мстислава, — усмехнулся Глеб Юрьевич.
Несмотря на то что киевляне сдались, пощады им не было.
Суздальцы и ростовцы, а с ними и черные клобуки продолжали свирепствовать, беря в полон всех подряд: и бояр, и черных людей, и чужеземных купцов…
Творились бесчинства и в церквах киевских. Андреевы ратники выносили из них золотую и серебряную утварь, сдирали позолоченные оклады с икон, отнимали у священников расшитые золотыми нитками дорогие архиерейский облачения. Опустошению подверглись княжеские дворцы я терема бояр, дома купцов и ремесленников. Не раз возникали вооруженные стычки между суздальцами и дружинниками южных князей, которые пытались воспрепятствовать разорению Киева.
Особенно возмущался Роман Ростиславич, заявляя, что не будет княжить в опустошенном и обезлюдевшем Киеве. Тогда сын Андрея Боголюбского объявил, что отдает Киев своему дяде — Глебу Юрьевичу. Рассерженные Ростиславичи ушли каждый в свою волость. Роман перед уходом зловеще обронил: «Поглядим, долго ли просидит Глеб Юрьевич на киевском столе».
Олег оказался в затруднительном положении.
Дабы не обидеть шурина, ему тоже следовало немедленно покинуть Киев. Но Глеб Юрьевич просил его не уходить так скоро и помочь ему отнять плененных киевлян у берендеев и черных клобуков. На том же настаивал Игорь, который уже побывал в разоренном Андреевском монастыре и на его подворье, но нигде не отыскал Вышеслава.
Хромоногий звонарь поведал Игорю, что монастырь и его подворье ограбили берендеи, которые стоят станом за Почайной-рекой.
— Может статься, и дружок твой там, княже.
Взяв всех своих дружинников и воеводу Бренка, Игорь прибыл в стан берендеев.
Но оказалось, не то что вызволить русских пленников, но даже отыскать среди них Вышеслава совсем не просто. Берендеи схватились за копья и сабли, желая прогнать Игоревых воинов прочь.
Главный бей громко возмущался, брызгая слюной:
— Мои люди заплатили кровью за эту победу! Мы не сами сюда пришли, нас русские князья позвали. Почто хотите отнять пленников? Это наша добыча. С пустыми руками мы не уйдем!
Толпа берендеев что-то выкрикивала гортанными голосами на непонятном языке, поддерживая своего предводителя.
Пришлось Игорю вернуться ни с чем. Что он мог поделать с двумя сотнями своих дружинников против полутора тысяч берендеев?
Игорь обратился за помощью к Олегу. Тот в свою очередь попросил поддержки у Глеба Юрьевича. Теперь, когда ростовцы и суздальцы ушли из Киева, держа путь в свое Залесье, многое зависело от нового киевского князя.
— Полон у берендеев, что за Почайной стоят, мы выкупим, — сказал князь Глеб братьям Святославичам. — Всех тех пленников, что еще не выведены из города нехристями, отнимем силой. Я уже распорядился поставить у всех ворот отряды ратников. Как пойдут черные клобуки из Киева с награбленным добром, то моих воинов не минуют.