— Хорошо, — сказал Йенсен, — тогда начнем.
Он неторопливо вытащил из кармана резиновые перчатки, надел их. Повернулся и стал внимательно рассматривать орудия пыток, развешанные на стенах. Выбрал, наконец, огромные клещи, футов пяти длиной, ржавые несуразные клещи черного цвета. Они бы, наверно, идеально подошли для кастрации быков. Йенсен взялся за ручки, пару раз щелкнул для пробы. Они слегка поскрипывали, однако зев захлопнулся плотно и надежно.
Он потихоньку стал приближаться ко мне, держа перед собой эти огромные кусачки. Я прилип спиной к стене, все ещё не веря в реальность происходящего. Клещи раззявили свои челюсти, подобно отвратительной квадратной пасти морской черепахи. Они медленно приближались к моему лицу три дюйма, потом два — я пытался вжаться в каменную стену затылком, но железные челюсти неумолимо надвигались на меня. Спасения не было. Я попытался было закричать, но мои голосовые связки не могли издать и звука. Я испытывал такой нечеловеческий ужас, что даже сознания не мог потерять.
Тут я услышал, как кто-то начал колотить в дверь. Чей-то голос орал: «Я поймал его! Я поймал Кариновски! Беппо, помоги!»
Беппо вскочил и бросился к двери. Открыв её, поднялся на две ступени вверх и громко выругался. Потом повернулся и вошел обратно с недовольным выражением на лице. В ту же секунду я понял, что кто-то всадил ему в грудь нож — по самую рукоятку.
За мощными дверями, в коридоре, слышался глухой треск пистолетных выстрелов. Мой спаситель, кажется, был весьма занят.
Беппо пытался вытащить нож, и это ему почти удалось, но он повалился на пол, подминая под себя доктора Йенсена. Тот отпрянул, все ещё держа в руках свое страшное орудие — несколько неосторожно с его стороны. Мне удалось ухватиться за клещи и резко дернуть — Йенсен потерял равновесие и выпустил клещи из рук. Как только они оказались в моих руках, я стукнул его по ногам, и Йенсен свалился на пол. Протянув обе руки, я ухватил его за фартук и потащил к себе. Он вырывался, что-то кричал — фартук затрещал, Йенсен силился уползти от меня.
Я ухватился за ручки клещей, раскрылись стальные челюсти, и я сделал выпад, какой только смог. Левую руку Йенсена чуть повыше локтя схватили мертвой хваткой два черных полукольца.
Из его горла вырвался не то свист, не то хрип — он даже закричать по-человечески не мог. Он завертелся вокруг сомнкушейся железной пасти, как рыба на крючке, пытаясь свободной рукой разжать мертвую хватку стали. Я чуть сильнее сжал рукоятки — его лицо сначала пожелтело, потом посерело. Глаза вовсе вылезли из орбит, из полуоткрытого рта на подбородок потекли слюни.
— Давай ключ, — заорал я. — Давай ключ от наручников, или сейчас от твоей руки только мокрое место останется.
Конечно, все это сильно смахивало на дешевую мелодраму, но я пытался найти к нему психологически правильный подход.
Он вытащил из нагрудного кармана ключ и протянул его мне. Я было потянулся за ним, но вовремя вспомнил, что нас все ещё разделяют несколько футов ржавого металла. Я дернул клещи на себя, отпустил ручки и схватил Йенсена за глотку.
— Отпирай замок, — скомандовал я.
Он снял наручники, потом размотал цепь, висевшую на мне. Я был свободен: размахнувшись, я ударил его свободным концом цепи чуть пониже уха — он тяжело осел на пол и больше не шевелился.
Я перешагнул через труп Беппо и по винтовой лестнице поднялся в коридор. Было темно, как в преисподней; в коридоре никого не было. Мне показалось, что откуда-то слева раздались шаги — я бросился направо и припустил, что было мочи.
Глава 10
Я бежал по бесконечным коридорам с мраморными полами, а эхо моих шагов гулко отражалось от высоких потолков. Я пробегал мимо нескончаемой вереницы узких средневековых окон, забранных современными металлическими решетками, и мне казалось, что я бегу по кругу. В боку у меня кололо, правую руку сводило судорогой, но я не останавливался. Обнаружив незапертую деревянную дверь, распахнул её и оказался в плотной пелене тумана и влажного соленого воздуха, на скользких плитах мостовой. Я вырвался на свободу.
Передо мной лежала узкая улочка, справа тускло поблескивал застоявшейся водой канал. Слева темнел вход в какой-то переулок, вдалеке лениво желтел светлым пятном уличный фонарь. Я не мог понять, где нахожусь. Хотя я не мог уйти от площади Святого Марка и Рива дельи Скьявони дальше, чем на несколько кварталов, я так и не мог сообразить, в какую же сторону нужно идти. Повернув направо, пошел, ориентируясь по уличным фонарям.
Венеция вообще-то очень маленький городок, но отнюдь не тогда, когда вам нужно куда-то поскорее добраться. В таких случаях дьявольский клубок улиц, каналов и мостов опутывает вас своей паутиной наподобие старого, грязного нищего, от которого невозможно отвязаться. Все эти дурацкие площади размером с почтовую марку, от каждой из которых неизменно расходятся пять-семь узеньких улочек и эти бесчисленные калле, салиццада, рио, фондаменто, моло — сходящиеся и расходящиеся подобно танцорам в старинном менуэте, у которых всегда наготове изящное, но совершенно излишнее па. Это провинциальный город, претендующий на звание столицы; полный излишеств фантасмагорический памятник с претензией на собственную реальность и необходимость.
…Поезжайте в Венецию, любуйтесь её памятниками, сорите деньгами, любите женщин — этот город существует именно для этого. Но никогда не пытайтесь спасти здесь собственную жизнь. Старый, эксцентричный город отринет ваш прогматизм.
Я прошел горбатым мостиком и очутился в небольшом дворике. Мрачные строения, окружавшие его со всех сторон, повернулись ко мне спиной. Сквозь оштукатуренные стены до меня доносился звук включенных телевизоров. Я остановился и почувствовал, что кто-то остановился вместе со мной.
Я быстро пошел к проходу между двумя соседними зданиями, и в это время за моей спиной раздался какой-то странный звук, похожий на глубокий кашель, затем — резкий треск, и кирпичная пыль осыпала меня с ног до головы. Кто-то стрелял в меня из пистолета с глушителем и промазал совсем чуть-чуть: пуля попала в стену на уровне моей головы.
Я побежал, пересекая каналы, петляя по кривым переулкам, и вылетел на широкую площадь, на которой стоял большой собор. Мне показалось, что я узнал каменного монстра с выпученными глазамии, который украшал парапет ограды: Санта Мария Формоза. Все это время я двигался не в ту сторону этого района я совсем не знал. За спиной послышались мягкие шаги.
Я миновал церковь и снова окунулся в паутину переулков. Колотье в боку пропало, ему на смену пришел страх. Я мчался, как застоявшийся жеребец, и мало-помалу звук шагов моего преследователя стих. Агент Х снова победил.
Но я явно поспешил с поздравлениями самому себе. Я уперся в тупик и был вынужден притормозить перед неприступной каменной стеной. Слева от меня тоже шла глухая стена. Я застонал от отчаяния. Венеция опять преподнесла мне один из своих милых сюрпризов.
Справа, на уровне десяти-двенадцати футов от земли я заметил балкон с металлическим орнаментом. Я отошел чуть назад, разбежавшись, подпрыгнул как кузнечик, ухватился руками за край балкона и подтянулся. Балкон жалобно заскрипел. Мне удалось закинуть одну ногу на карниз и, пребывая в таком неудобном положении, я обнаружил, что кто-то усердно старается попасть мне ножом в лицо.
— Не делайте этого, — закричал я.
— Немедленно покиньте мой балкон! — приказала она.
Я успел заметить копну черных волос, пышный купальный халат; и мне опять пришлось уворачиваться от её ножа и я чуть не свалился вниз.
— Убирайтесь отсюда! — воскликнула она.
— Хорошо же, — горько произнес я. — Если вам настолько хочется увидеть мой труп, я, так и быть, уберусь с вашего чертова балкона.
Она прекратила свои манипуляции с ножом.
— Что это вы такое говорите? — осведомилась она.