– Ты наложила на него «оцепенение», – облегчённо выдохнул я.
Девчонка опустила руку и кивнула, едва улыбнувшись.
Значит, есть минута, пока Стёпа не овладеет своим телом. Я шагнул к замершему не хуже дяди Андрею и оттащил его за рукав в сторону от глядящего ему прямо в лоб дула автомата. Тот, придя в себя, часто-часто задышал. Но я дал ему выжить вовсе не для того, чтобы с ним нянчиться. Суровые времена – суровые нравы.
Схватив чужака за грудки, подтянул его к себе и встряхнул. Плевать, на сколько он меня старше и сильней. Сейчас решается судьба моей семьи, так что пусть попробует вырваться…
– Горгульи знают, где мы?! – я не сразу понял, что эти слова принадлежат мне. Слишком уж грозным и пронзительным был этот голос.
Получив в ответ тряску головы, которую я принял за кивок, ненависть внутри меня выдала следующий вопрос:
– Они следили за тобой?! – Кивок. – Их кто-то послал?! – Кивок. – Кто?! Десантники?!
Следующие слова дались Андрею с трудом:
– Я наткнулся на пастбище орков по пути, когда сбегал. – выдавил он из себя, скрежеща зубами. – У них лошадь и забрал, но… Меня видели. Наверняка это их рук дело.
Затем по ушам ударил чей-то вой. Мне показалось, что завыли волки, и я в испуге даже схватился за рукоять меча. Но тут я до меня дошло, что этот пронзительный вой издаю я сам.
Взяв себя в руки, отсчитывая в голове последние секунды «оцепенения», я выхватил из ладоней ощерившегося Степана автомат. Нужно было срочно собирать народ и бежать сейчас же. Ночью.
Иначе утром мы все будем мертвы.
Небольшой холм, поросший жиденькой блёклой травкой, стоял здесь, казалось, с самого начала времён. До него не добрались ни загребущие ручонки бизнесменов, желающих выровнять нетронутые гектары земли и застроить их незаконными дачами, ни мусор, который с чего-то обходил холм стороной, хотя для близлежащих деревень место, казалось бы, было идеальным: овраг окружил это уединённое место, как замок – ров. Бросай пакеты с дурно пахнущим содержимым – ан нет. Почему-то здесь царило почти райское уединение природы с самой собой, что стало редким подарком человечеству, учитывая, с какой жадностью люди хапают ресурсы Земли и с каким легкомыслием уничтожают всё живое.
Таким этот холм был до Разлома.
Теперь же весь он был изрыт глубокими ямами, переходящими в сложные системы тоннелей. Вся местность вокруг была перекопана и изрыта, а также на всю округу стоял отталкивающий запах испражнений. Даже звери не гадят там, где живут – но к горгульям это выражение не относилось…
Крылатые твари носились над холмом, будто рой мух – и в таком же количестве. Они верещали, скалились и рычали, сталкивались друг с другом и вгрызаясь в глотки. Кто-то из роя умудрялся умереть даже не покидая холма – запах отходов жизнедеятельности дополняли успевшие разложиться трупы.
Неподалёку, со сторону тонкой полоски леса, окружившей холм, послышался отчётливый шум чужих. Таких звуков, похожих на клёкот сверчка, усиленный во много раз, не издавало ни одно из существ роя. Горгульи, метавшиеся над холмом, тут же забыли обо всём и зависли в воздухе, колошматя крыльями.
А тем временем из леса, едва угадываемые в ночной мгле, выехало шесть мотоциклов. Они имели внушительные размеры: обычный человек, присядь на такой, не смог бы даже дотянуться до ручки газа. Но те, кто восседал на них, вовсе не были людьми, и потому чувствовали себя вполне вольготно.
Земля в этом месте давно не была такой, как прежде: она превратилось в сплошную гору жидкой грязи, по которой не проехал бы ни один внедорожник. Куда там каким-то мотоциклам?! Но несмотря на это чужаки уверенно продвигались к холму, не сталкиваясь ни с каким сложностями.
Их мотоциклы пусть и имели колёса, но прятали их в специальных утыканных острыми шипами металлических нишах. Эти металлические гиганты перемещались благодаря встроенными на месте глушителя, с обеих сторон, увесистым антигравитационным двигателям, особенно выделявшихся в непроглядной тьме: отходящие от них трубки фосфоресцировали ярким голубым светом. По бокам от ручек газа уютно расположились «уши»-прожекторы, прокладывающие мотоциклистам дорогу широкими лучами света.
Горгульи вмиг заверещали, хватаясь за мохнатые уши и щуря глаза, в приступе бешенства начав метаться из стороны в сторону и издавая пронзительные вопли, отчего на холме стало так шумно, что ввысь взмыли все спавшие в лесу птицы.
Мотоциклы остановились у рва и заглохли, а их обладатели спрыгнули ботинками в грязь и оставили свои махины парить в воздухе, направившись к холму, не обращая внимание на кружащий над их головами рой. Лучи прожекторов выловили их силуэты.