Как итог, не знающий усталости Андрей раздобыл хвороста, сложив из него вполне достойную кучку для костра, и поджёг её (что странно – я не заметил у него никакого огнива, или другого инструмента). Огонь, с треском и чавканьем пожирая сухие ветви, разгорелся быстро и вовремя: округу поглотила тьма ночи.
Лишь только алый свет от костра растянулся на метры вокруг, охватив собой всю нашу компанию, мне стало спокойно и даже хорошо: я протянул к огню ноги и прикрыл глаза, ощущая, как тепло и отдых возвращают моему телу силы. На какое-то время я забыл где мы, зачем и куда. Просто впитывал в себя кусочек света, свой личный оазис, который вдруг возник в этом богом забытом месте, вопреки всему.
Но меня вернул в реальность плеск у самого уха. Открыв глаза, я посмотрел на рассевшегося рядом Лёшку, деловито наливающего в походную кружку воду из увесистой фляжки.
Вода…
Я покосился сначала на пруд, расположившийся от нас в нескольких шагах, затем на Андрея, развалившегося на песке с закинутыми за голову руками. И, вспомнив его ненароком брошенную фразу, поднялся и подошёл к мужчине.
– Пойдём, наберём хвороста.
– Чего? – взглянув на меня, Андрей сел и глупо заулыбался. – Каким хворостом? Вот же его, куча!
– Мало его. – Настоял я. – Ещё надо. Идём.
Наверное, всё же он услышал что-то такое в моём голосе, отчего перестал задавать вопросы и ловко вскочил, потирая руки:
– Ну пойдём.
Я заметил, как Видящие и Лера проводили нас взглядами. Но промолчали. Разве что Лера пробурчала что-то неразборчивое, но не более того.
Мы с Андреем прошли через какие-то кусты, пересекли несколько деревьев, одиноко приютившихся у пруда и, наконец, отошли так далеко от импровизированного лагеря, что я решил больше не медлить и остановился, обернувшись к мужчине. Тот в ответ включил свой нагрудный фонарик и с улыбкой покачал головой:
– Мы ведь не за хворостом шли?..
Вместо ответа я выставил перед собой автомат, прицелившись Андрею в голову, со словами:
– Как ты снял ошейник?
– Что?! – в который раз за последнее время на лице Андрея отразилось удивление вперемешку с непониманием.
– Попав к нам на базу, – стал терпеливо разъяснять я. – Ты сказал, что в Питере на тебя надели ошейник с датчиком слежения. Как ты его снял, чтобы сбежать?
Андрей открыл было рот, но тут же сомкнул губы так, что те превратились в тонкую полосу. Молчал.
– У тебя нет ответа. – Подвёл я итог очевидному, держа палец на спусковом крючке. – Ладно. Тогда другой вопрос. Где ты родился?
– В этих местах, говорю же. – Пожал плечами Андрей. В его интонации мне послышались стальные мрачные нотки.
Я не выдержал и усмехнулся.
– В этих местах. Ага, как же. Ещё пятнадцать лет назад по всем новостным каналам виртуала трубили о куче заболевших детей, купавшихся в этом пруду! – дёрнул я головой в сторону Коренёвского карьера. – Здесь кишечной палочки было больше, чем воды. Значит, можно пить, а? Ни хрена он у тебя самоочищающийся, а?!
Андрей молчал. Я расценил его молчание как отсутствие какого-либо ответа. И поэтому задал последний, самый главный и волнующий меня вопрос:
– Кто. Ты. Чтоб тебя. Такой?
Снова молчание. Меня, по правде говоря, уже начало трясти от бешенства. Но при этом не мог в него выстрелить. Знал, что не получится, как бы мне этого ни хотелось. Я-то на него автомат наставил так, чтобы припугнуть. А теперь вот как неловко получается… Так мы и стояли, молча, наверное, выглядя очень комично со стороны.
Пока я не моргнул.
И тут Андрей просто исчез. Точнее, не так – он смазался в воздухе, будто неожиданно включился режим быстрой перемотки. А в следующий миг я почувствовал обжигающую боль в онемевшей кисти и выронил автомат, вскрикнув. Что случилось дальше, я так и не понял. Но по итогу оказалось, что я подвешен в воздухе, молотя ногами и не находя ими землю, а меня за шею держит поднявший моё тело одной рукой Андрей. Я ухватился за его руку, пытаясь хоть как-то перенести давление с шеи. Дыхание перехватило, глаза полезли из орбит.
Под тусклым светом фонаря лицо Андрея выглядело иллюстрацией из ужастика. Я даже подумал было, что это конец. Сам не знаю, почему. Но мне отчего-то показалось, что стоит этому худощавому на вид мужчине чуть сильнее сжать пальцы, и я рухну обмякшей куклой с переломанной шеей.