Мозг сразу заполонили мысли. Леру схватили вампиры? Но ведь у неё был артефакт, дварфский браслет, наносящий урон тому, кто к ней прикоснётся без позволения. Почему не сработал? Или сработал, но раньше? Или она не сопротивлялась? Но ведь могла же спрятаться: у неё был амулет невидимости! Что, унюхали? Почуяли кровь? Что они с ней сделали?!
Я снова задышал, успокаиваясь. И попытался мыслить здраво. Взял фонарик в руки и направил его свет дальше.
Несколько пар следов.
Вампир был не один.
Твою мать…
Я всё-таки двинулся по следам, стараясь настолько не шуметь, насколько это вообще было возможно. И, убрав автомат за спину, вытащил эльфийский щит, скрывшись за ним. В случае чего, вампиров не взять даже магическими пулями: на них действует лишь серебро, или оружие, на которое наложена магия света. Именно поэтому против кровососов были так эффективны ведьмаки, вечно носящие с собой хоть что-нибудь серебряное, и паладины, для которых Свет слыл вечным союзником. Сами же вампиры были прекрасными магами в узкой специализации: подчинении. Они направляли в противника магический импульс, вешавший на игрока дебафф «любовь», из-за которого тот стоял, как вкопанный, с тупорылой рожей секунд десять. А за это время зубастикам ничего не стоило либо высосать из него всю кровь, либо обратить. В случае, если происходило обращение, игроку приходилось выполнять долгий и нудный квест Ордена Паладинов, по итогам которого неудачника принимал Архиепископ Ордена и изгонял из него тёмную сущность.
Хотя это всё не важно, дела минувших дней – я всегда болтаю без умолку, когда волнуюсь. Теперь, если меня обратят, обратного пути в нормальную жизнь не будет, а уж о полном высасывании из меня крови не хотелось и думать. В случае чего – принять заклинание любви на щит и мотать со всех ног. Я – не герой, и не собираюсь им становиться.
За размышлениями я и сам не заметил, как следы привели меня к обрушенной кирпичной стене, частично выступавшей на протяжении метров ста. Наверное, это была единственная «постройка» на всю округу – следы заворачивали за угол, в одну из многочисленных брешей в стене. Сглотнув, я нырнул в эту брешь, так скукожившись, что полностью спрятался за щитом, на всякий случай выключив фонарик.
Прислушавшись, убедился, что рядом никого нет, и снова включил свет.
И застыл как вкопанный, разинув рот.
Я оказался на кладбище.
Причём кладбище будто перекочевало отдельной локацией из виртуала – слишком уж необычно оно выглядело. Вместо классических могильных плит или крестов здесь стояли самые настоящие саркофаги, огромные каменные изваяния, изображавшие лежавших с оружием в руках существ. Не людей, а именно существ. Осмелев, я приблизился к одному из саркофагов. На нём навечно застыл каменный вампир, облачённый в ниспадавшие на землю одеяния, с полу-приоткрытым ртом, из-под губ которого выглядывали длинные клыки, а волосы, выраставшие из-под красивого витиеватого обода, рассыпались водопадом по плите, будто настоящие. Глаза у скульптуры были раскрыты – я не выдержал и отвернулся, взглянув на меч, что вампир держал в руках. Что-то заставило меня рассмотреть его повнимательней.
За этим саркофагом стояли в ряд другие, менее пышные, но такие же красивые и сотворённые рукой мастера, не упустившего ни единой детали похороненного. Но при этом другие скульптуры не держали в руках меча. Только сделанные из камня, но на вид, как живые, розы, оплетённые острыми шипами.
Следуя скорее наитию, нежели действительно желая этого, я повесил фонарь обратно на грудь и провёл пальцами по клинку. Меч заскрипел и как будто бы немного съехал. Я уставился на скульптуру в изумлении и пригнулся, вглядевшись в тонкие руки похороненной здесь твари. Они как будто не были плотно прижаты к рукояти оружия – словно меч присоединился к саркофагу позднее, а не был создан с ним как единая композиция.
Я ухватился за клинок, желая потянуть меч на себя и проверить догадку, но тут же одёрнул вмиг покрывшуюся кровью из глубокого пореза ладонь. Припав к порезу губами, чтобы остановить кровь, я схвати другой рукой меч за рукоять. Скульптура, как же! Разве может каменное оружие быть таким острым?
Протолкнув рукоять через дыру меж ладонями скульптуры, я освободил меч и поднял его, рассматривая. Тяжёлый… и длинный, двуручный, похоже.
Я в который раз пожалел, что не взял с собой Лёшки. Он бы мне смог разъяснить особенности этого меча – в том, что он боевой, не было сомнений. Может, действительно, поступил глупо, оставив его и Настю вместе с Андреем? Ведь если девчонка чувствовала себя с ним не уютно, то и Лёшка не сказать, чтобы был счастлив его присутствию. Помню, когда мы бежали, как угорелые, этот суровый марафон, мальчонка шепнул мне на ухо: «Только ему не отдавай». Мне тогда показалось, что он просто не хочет попадать в руки к незнакомцу – ну, и не отдал. Разве мне нужен был ещё один плакса и риск быть засвеченным Кодом? Но теперь, после всего случившегося, для меня его слова приобрели новый смысл и очертания… Почему Видящие не хотели связываться с Андреем?