— Да, — кивнула я, доставая кружки из кухонного шкафчика
— Хорошо получилось. Мама помогала? — спросил он и добавил: — У неё тоже всегда было уютно дома.
— Нет. Родители умерли. Погибли в автокатастрофе несколько лет назад. А эту однушку я купила на деньги, что получила от продажи их квартиры после того, как мы их разделили со Славой, — пояснила я.
Его лицо вытянулось. Было видно, что он почувствовал себя неловко.
— Прости, — тихо проговорил шеф. — Я не знал.
— Да, ничего. Откуда бы Вам знать? — вздохнула, попытавшись скрыть боль за улыбкой.
Конечно, он не знал, мы ведь на тот момент уже не общались.
Я поспешила перевести разговор.
— А Ваши родители? — спросила, доставая сахар из подвесного шкафчика.
Он поморщился от моего вопроса словно от зубной боли. Что такое? Я тоже задела неприятную тему?
— Простите, Даниил Львович, если мой вопрос был слишком личным. Я не хотела…
— Да нет, дело не в этом. Ладно, ничего, проехали. Мои родители в порядке. У отца новая семья. Мы с ним практически не общаемся. А мама… ну, ты её знаешь. Живёт одна и ничего не хочет, как бы я ни пытался… — он тяжело вздохнул.
Ох! Поставив перед ним кружку, я села напротив на табурет. У Дани всегда были сложные отношения с родителями. Видимо, и сейчас ничего не изменилось. Мне было жаль это слышать.
— А твой брат? Как у него дела? — спросил начальник.
Рассказывать правду я, конечно же, не собиралась. Только этого не хватало.
— Слава живёт в Москве. У него… всё хорошо, — соврала я, натягивая на лицо фальшивую улыбку.
— А ты почему вернулась? — он не сводил с меня внимательного взгляда.
— Потому что там меня больше ничего не держало, — честно ответила я.
— Тебе здесь больше нравится жить или в столице?
— Здесь. Там климат лучше, солнца больше, да и вообще здорово. Но тут спокойнее, не знаю, душевнее как-то. Может, из-за того, что я тут родилась и выросла? Да и столько воспоминаний связано с этим городом, — внезапно я осознала, что вступила на скользкую тему. Про воспоминания было лучше не упоминать.
— Хороших или плохих? — тут же заинтересовался босс.
— Разных, — насупилась я.
— А твой бывший муж, значит, хочет тебя вернуть? — сузил он глаза. — Или что это вчера было?
— Да, похоже на то, — вздохнула я. — Только делает это каким-то странным способом.
— Мужчины не всегда адекватно поступают, когда дело касается любимых женщин, — задумчиво протянул он. — Но его это, конечно, не оправдывает.
— Да, не оправдывает, — согласилась я.
Он точно только о Викторе сейчас говорит?
— Ну, а ты что? Хочешь вернуться? — каким-то хриплым голосом спросил он.
— Нет, — покачала я головой. — Нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Прошлое должно оставаться прошлым.
Да, я тоже не только о Викторе говорила.
Он, стиснув челюсти, молча смотрел на стеклянную столешницу. Я тоже молчала.
— Как Ваша рука? — спросила я, чтобы хоть что-то сказать и прервать затянувшееся молчание.
Он посмотрел на свою руку, а потом поднял взгляд на меня. И в нём было такое…
Я даже задохнулась. Отчётливо поняла, не знаю как — я просто это знала, он сейчас вспомнил ту ночь после выпускного.
Сердце сжалось от тоски и боли.
Ты тоже помнишь ту ночь, да, Даня? Когда мы сидели на набережной, и ты сказал, что любишь? Я берегу это воспоминание как сокровище. Оно всегда будет в моём сердце. Ты всегда будешь в нём.
Я, конечно, не сказала этого вслух. Но горло сдавило от нахлынувших эмоций.
Как можно так безгранично любить, а потом…
Такие сильные чувства не проходят бесследно.
Они оставляют за собой разорванное в клочья сердце и вывороченную наизнанку душу.
И потом приходится с этим жить.
— Соня… — начал он сдавленно и замолчал.
Я не знала, что тут сказать.
— Хотите еще чаю?
— Нет. Мне просто хотелось посмотреть, как ты живёшь, — шеф произнёс эти слова, как-то жадно разглядывая меня.