- Пф, - закатал глаза вампир, - ладно, я открою его только для того, чтобы ты понял, что этот инструмент подвластен только гениям и сумасшедшим. Открыть задний занавес! – прокричал он и, скрестив руки на груди, наблюдал за постепенно открывающимся громадным инструментом.
История этого странного инструмента запутанная, словно в какой-то момент он появился из ни откуда и всё. Никто не знает, кто создал его первым, но при этом каждый хоть раз слышал, что играть на нём могут только те виртуозы, которым он захочет подчиниться. Иначе, как бы существо не изгалялось, клавинель не издаст ни единого звука. Поговаривают, что инструмент вообще сам по себе живое существо, поэтому им могут управлять только гении и сумасшедшие. Первые – потому что их мастерству он может подчиниться, а вторые – потому что только они могут выйти на контакт с инструментом и уговорить его играть. Но это всего лишь теории. На самом деле за всю историю было только два существа, под пальцами которых клавинель рождал неподражаемые мелодии. И естественно один из этих счастливцев был гением, композитором, неподражаемым виртуозом, а второй – одним придворным сумасшедшим, которого ради развлечения посадили за инструмент (во все времена было модно иметь у себя в доме или замке клавинель), а он и заиграл. Вот так клавинель вошёл в историю как инструмент, на котором никто не может играть.
И вот кулисы раскрылись полностью, и перед зрителями предстал инструмент во всей своей красе. Состоял он из трёх частей: основная часть напоминала орган с тремя рядами клавиш и девятью педальками, и с каждого бока находились ещё по два ряда клавиш. Эта ещё одна причина, по которой игра на клавинеле сложна – если тебе и подчинился инструмент, то вот научиться играть на нём профессионально будет довольно проблематично.
К клавинелю любезно вынесли стул.
- Что у вас за произведение? – сухо поинтересовался эльф, присаживаясь.
- «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева.
- С какой части?
- Со второй до середины четвёртой.
- Понял.
- Может, тебе распечатать ноты?
- Это ни к чему.
Игнориэль повернулся к инструменту и самонадеянно нажал на одну из клавиш. Звук не последовал. Он продолжал это дело ещё несколько раз, но результат был одним и тем же. Зал, затаив дыхание ждал, чем всё это закончится, а мистер Эмилион саркастично ухмылялся. Хоть у всех была разная реакция на происходящее, их объединяло одно – неверие в то, что эльф сможет подчинить себе инструмент. Игнориэль утерял надежду, он, в простации нажимал клавишу ещё раз и ещё, а всё нутро в ответ снова и снова пронзала лишь абсолютная тишина. Как вдруг что-то вырвало его из реальности, резко, быстро, он даже не понял, как это произошло.
- Ты осмелился коснуться моих прелестных клавиш! Кто ты такой? – эхом раздался в полной темноте голос, нельзя было сразу определить, кому он принадлежал, мужчине или женщине. Тембр с каждым произнесённым звуком отличался от только что воспроизведённого, словно предложение друг за другом произносило несколько человек, не меньше полусотни.
- Меня учили не разговаривать с незнакомцами, - совершенно спокойно ответил Игнориэль, - Сначала скажите, кто вы?
- А ты наглец, - усмехнулись голоса, - так и быть, представлюсь первым, имя моё - Элифиль.
- А я Игнориэль.
- Тебя что, совсем не удивляет, что сейчас с тобой разговаривает клавинель? – с нотками обиды поинтересовался инструмент.
- Нет.
- Даже чуть-чуть?
- Даже чуть-чуть.
- А почему? – опешил голос.
- В стольких книгах авторы сравнивали вас с живой сущностью, что сейчас я ничуть не удивлён данной ситуации.
- А ты первый интересный собеседник за последние четыре тысячи лет, если не считать того жёлтого шута.
- Я польщён, Элифиль. И хотел бы узнать, можете ли вы исполнить одну мою просьбу?
- Какую?
- Не могли бы вы дать мне сыграть на вас одну мелодию? – юноша явно не надеялся, что никому неподвластный инструмент вдруг пойдёт ему на встречу, но попытаться всё же стоило.
- А ты смельчак, не многие осмеливаются просить меня об этом. Что ж, для начала ответь мне на вопрос, какую цель ты преследуешь игрой. Хвастовство? Потешание собственно эго? Победу в споре? Что?
- Радость.
- В смысле «радость»? – клавинель явно не ожидал такого ответа.
- Я хочу обрадовать свою подругу.
- А вот тут ты мне врёшь, нагло врёшь, - громогласно рассмеялся он.
- Но это правда!
- Врёшь! И мне врёшь и себе!
- Да как вы можете говорить такое, когда совсем меня не знаете?!
- Тут и знать тебя не нужно, чтобы всё понять с первого взгляда.
- Да о чём вы вообще?!