Когда он поравнялся с девицами, одна из них неожиданно захохотала так громко, что он аж подпрыгнул. Соберись! Это только игра, весьма продвинутая забава, но волноваться из-за этого нечего. Спереть гребаный зонт — да разве ж это его уровень? Ему удавалось подхватывать штучки и получше!
И вот он увидел в руках у мужчины черно-белый бумажный пакет, дизайнерский, с ручкой из шпагата и жирным логотипом сбоку, чтобы все знали, что он может позволить себе делать покупки в этом дорогом бутике. Из пакета с одной стороны торчал продолговатый предмет цилиндрической формы. Зонт!
Эйч Пи ощутил, как у него участился пульс. Он вынужден признать, что все это становится довольно увлекательным. Украсть вещь на камеру…
Конечно, этот мужик в плаще в курсе происходящего, но все же… Во всей этой ситуации было нечто, очень щекочущее нервы, а что — Эйч Пи толком понять не мог. В любом случае выглядеть идиотом не хотелось.
«Следующая остановка — Карлберг. Карлберг — следующая», — донеслось с потолка из репродуктора, и он почувствовал, что электричка снова стала замедлять ход. Он сделал еще пару осторожных шагов в сторону мужчины, который даже виду не подавал, что в курсе передвижений Эйч Пи.
Наконец поезд, попыхтев, поскрипев и подергавшись, поравнялся с перроном и встал. Двери открылись, в вагон пахнуло раскаленным на солнце асфальтом и перегретыми тормозами.
Эйч Пи сделал еще шаг вперед. Ну, поехали!
— Свиная кровь, — констатировал комиссар Рюнеберг, откинувшись на спинку рабочего кресла.
Хотя с момента инцидента рядом с правительственной канцелярией прошло уже много часов, а в кабинете был кондиционер, Ребекка все еще обливалась потом. Волосы были мокрыми после душа, и за неимением другой одежды она натянула на себя спортивный костюм — единственное, что нашлось в личном шкафчике.
— Этот Лессмарк облил вас свиной кровью, — продолжил рассказывать ее шеф, плотно сбитый сорокапятилетний блондин со стальным взглядом и коротким ежиком на загорелой голове.
Истинный телохранитель. Довольно, впрочем, привлекательный для тех, кому нравится такой банальный тип мужчин.
Но к ней это уже давно не относится.
Как ни странно, несмотря на произошедшее, Нурмен чувствовала себя в целом неплохо, разве что ощущала вызванный выплеском адреналина легкий тремор, который изо всех сил старалась скрыть. Работу свою она сделала, охраняемый объект в порядке. А все размышления — дело будущего.
— По мнению экспертов, один из нападавших бросил в министра интеграции баллон со свиной кровью, но ты попала в него дубинкой, поэтому бо́льшая часть крови на тебе и оказалась. Министр отделалась парой капель крови на пиджаке и синяком на предплечье, за которое ты ее держала.
Рюнеберг сделал паузу, но прежде, чем Ребекка успела прикинуть, ждут от нее каких-то слов или нет, он уже заговорил снова:
— У одной из вечерних газет, по всей вероятности, есть фотографии. Это объясняется тем, что третий из них непосредственного участия в нападении не принимал. Он, видимо, был очень занят съемками. Свободный рынок и свободная пресса в чудной гармонии. Кстати, передает тебе привет и благодарность… Не нападавший, а министр, — пояснил Рюнеберг.
Ребекка только слегка кивнула в ответ.
— Нападавшие же, согласно показаниям надежных свидетелей, убежали в сторону площади Густава Адольфа и скрылись в торговом пассаже «Галерея». Наши коллеги-полицейские потребовали остановить движение метро, но, пока успели связаться с начальником метрополитена, с центральной станции ушло как минимум четыре состава, а также еще один — со станции Кунгстрэгорден, так что если эти ребята не собирались, как тупые идиоты, смешаться с толпой на площади Сергельсторг, то они сто раз могли бы скрыться и просто уехав на метро. — Рюнеберг пожал плечами. — Преимущество всяких шкод средь бела дня в центре города состоит в том, что так скрыться гораздо легче, чем думают многие, — резюмировал он. — Пока ты наводила марафет, я еще успел провести краткую беседу с твоим шофером, господином Йоранссоном. Он утверждает, что ты велела ехать вперед к МИДу и ждать вас там, что стало причиной отсутствия безопасного пути эвакуации, — продолжил Рюнеберг с серьезным лицом.
Ребекка чуть не подпрыгнула.
Мало того что Бенни проигнорировал ее приказ и подверг опасности и ее саму, и охраняемое лицо, так эта жирная тварь еще и лжет на всю катушку. Валит все на нее, вот это наглость! Если бы он делал свою работу как надо и машина была бы на месте, она бы справилась со всем сама, не пришлось бы ни у кого просить помощи!
Она уже открыла рот, чтобы возразить, но шеф поднял ладонь, останавливая подчиненную:
— Спокойно, Нурмен! Можешь ничего не говорить, я знаю, что мерзавец врет. За эти десять месяцев никто не действовал в таком четком соответствии с инструкциями, как ты. Ты делаешь все, тщательно продумав на сто шагов вперед и назад, и все коллеги говорят о твоей работе только хорошее. Профессионал на двести процентов — это слова, сказанные о тебе намедни одним из коллег. Вообще-то ты отличный телохранитель, Нурмен… При том что ты настоящая хитрая лиса, скажем так… — При последних словах он ухмыльнулся. — К тому же этот Йоранссон врать не умеет. Потел, как лошадь, и к концу нашей беседы уже почти рыдал. Уже час, как он на рынке труда, и мне наплевать на то, что скажет профсоюз… Я своими руками спустил гада с лестницы черного хода, — закончил свой рассказ Рюнеберг и довольно подмигнул Ребекке, как бы подтверждая, что он сделал буквально то, что сказал.
«Как мальчишки в песочнице», — вздохнула женщина про себя, прежде чем сообразила, что шеф вообще-то ее похвалил. На какую-то секунду она в знак уважения потупила взор, подтверждая свою роль благодарного подчиненного. В их ведомстве очень важно демонстрировать, что ты всем доволен, и вписываться в коллектив.
Тот факт, что охранник ей помог, все еще доставлял небольшое беспокойство, но Людвиг Рюнеберг только что назвал ее хорошим телохранителем, и это, вообще говоря, совсем недурно для лисы-новичка.
Совсем недурно!
Эйч Пи досчитал про себя до десяти, еще раз для надежности взглянул через окно на перрон и шагнул к мужчине в плаще. Тот с удивлением посмотрел на него, подняв взгляд от газеты, которую только что достал из кармана пиджака.
— Передай Манге, что он как был муслим недоделанный, так им и остался! — крикнул Эйч Пи в ухо мужчине, выдернул зонт из пакета и как раз перед тем, как двери начали закрываться, выскочил на перрон.
Приземление было таким жестким, что он чуть не потерял равновесие и был вынужден сделать пару гигантских прыжков, чтобы не упасть плашмя носом в асфальт.
«Твою мать!» — подумал Эйч Пи, убегая к лестнице в конце перрона. Отход оказался не таким эффектным, как он планировал, ну и фиг с ним. Зонт у него в руках, задание выполнено, к тому же не осуществился ни один из кошмарных сценариев, о которых он думал. Зонт он вытащил без проблем — никаких тебе взрывов, фонтанов воды или ухмыляющихся телеведущих, сообщающих, что он только что принял участие в съемках «Розыгрыша», «Скрытой камеры» или какой-то еще подобной программы на Третьем канале.
Не считая того, что он чуть не упал, все остальное прошло как по маслу, и Эйч Пи наслаждался тем, как по жилам растекается адреналин, изгоняя последние следы похмелья.
А не такой уж плохой прикол, вообще-то! Как удивился этот тип, когда он попросил передать привет Манге.
Хохоча во всю глотку, Эйч Пи в пять скачков преодолел лестницу и побежал дальше через станцию, выскочил наружу на улицу Рёрстрандсгатан; когда уже подбегал трусцой к площади Санкт-Эриксплан, пот лил с него ручьями, но одышки при это как ни бывало.
Вообще он всегда отлично бегал, еще со школы. В остальном мало на что был способен, но вот смываться — это он умел отлично.