Россиянин сделал круг вокруг стола, но Виктор поднял правую ногу и нанес удар ногой по столу, сбив соперника. Он не мог создать достаточно силы, чтобы причинить какую-либо травму, но удар удивил русского, и он не оправился достаточно быстро, чтобы заблокировать клавиатуру, которую Виктор схватил со стола и ударил двумя руками ему в лицо.
Клавиатура была хорошо сделана, и хотя она трескалась и деформировалась при ударе, ее структура держалась, и большая часть силы передавалась русскому языку. Он попятился назад. Виктор бросил клавиатуру, зарядился, низко пригнулся и обхватил левой рукой талию русского, а правой за колено поднял ногу. Его рывок вперед выбил русского из равновесия, и он сильно ударился об пол, ударившись затылком о тонкий ковер.
Виктор спустился вместе с ним, но сверху. Ошеломленный, но все еще сопротивляющийся, у русского не хватило сил помешать Виктору перевернуть его и просунуть руку под челюсть. горло русского в ямке локтя Виктора. Он сжал руку, вдавливая сустав большого пальца правой руки в шею мужчины под углом сорок пять градусов вниз, его левая рука сомкнулась над правой, чтобы усилить давление. Русский ослаб менее чем за три секунды.
Еще тридцать секунд гарантировали бы, что русский никогда не выздоровеет, но Виктор не хотел его убивать. Он больше не представлял угрозы, и если Виктор не выйдет из посольства к тому времени, когда мужчина проснется, то он никогда не уйдет.
Он нашел пистолет на полу возле двери офиса и подобрал его. Это был пистолет Ярыгина МР-443 российского производства. Он проверил заряд: семнадцать 9-мм патронов в магазине. Он спрятал его спереди за пояс. Он не собирался использовать его, но от него было гораздо больше пользы, чем от того, что он оставил на полу.
Франческа все еще стояла на том же месте, где он ее оставил. Она наблюдала за ним, но ее глаза были сосредоточены на среднем расстоянии. Он подобрал плащ и снова надел его. Он взял Франческу за руку. Ее ладонь была прохладной и липкой.
'Время идти.'
'Хорошо.'
Звук за дверью предупредил Виктора за секунду, и он набросился на Ярыгина так, что, когда дверь открылась, двое охранников СВР вышли прямо на линию огня. Они были одеты в смокинги, как и мужчина без сознания с рыжими волосами. Одного из музыкальной комнаты Виктор узнал, а второго нет. Должно быть, он патрулировал где-то еще.
«Руки выше плеч». Они сделали по инструкции. — Ты слева, выбей дверь за собой. Не оборачивайся. Он подчинился. — А теперь левой рукой, используя только большой и указательный пальцы, выньте пистолет из поясной кобуры вашего коллеги и бросьте его себе под ноги. Он попытался вытащить пистолет из кобуры, но через несколько секунд ему это удалось. Оно стукнуло по ковру. — Подними руку обратно и пни в мою сторону пистолет. Он заскользил по полу и остановился в полуметре от пальцев ног Виктора. Он шагнул вперед и пнул его в другой конец комнаты. — Ты справа, сделай то же, что и твой друг.
Когда второе орудие присоединилось к первому в дальнем конце кабинета, Виктор подошел к двум своим пленникам. Остановившись в метре от них, он пристально посмотрел в глаза тому, что справа, затем ударил пистолетом человека слева по челюсти, пока тот был сосредоточен на том, что Виктор может сделать со своим коллегой, и тыльной стороной руки вонзил пистолет в храм человека справа от него, прежде чем он успел отреагировать на внезапную атаку.
Оба упали, потеряв сознание.
Он вырвал их радиоприемники и раздавил их каблуком одно за другим. Затем он схватил Франческу за руку и вывел ее за дверь.
ШЕСТЬДЕСЯТ
В коридоре перед офисом было тихо и пусто. Виктор провел Франческу по ней и отдернул временную веревочную преграду, чтобы они могли пройти в коридор, ведущий в фойе. Он не знал, сколько времени у него осталось, пока не подошли трое парней из СВР, но ему не понадобилось много времени, чтобы выбраться из посольства. Как далеко он уйдет до того, как поднимется тревога, было неизвестно. У него будет несколько минут, может, пять или шесть. Было ли этого достаточно, было вне его компетенции. Он мог бы убить троих, чтобы обеспечить достойную фору, но он не хотел давать СВР никаких дополнительных стимулов преследовать его. И все трое только делали свою работу.
Он шел небрежным шагом по коридору, Франческа шла рядом с ним, хотя инстинкты подсказывали ему бежать. Но несколько драгоценных секунд, выигранных за спешку сейчас, будут потеряны в десятикратном размере, если тревогу поднимут раньше, чем нужно. Впереди он увидел болтающих двух гардеробщиц; все гости уже прибыли, и никто, вероятно, не ушел до выступления. Двум охранникам у входной двери тоже было нечего делать, но они не болтали.
Они были настороже, как и прежде. Он не мог определить, был ли дополнительный уровень настороженности, созданный рыжеволосым парнем из СВР, отправившим уведомление о том, что у него под стражей подозрительный человек. Это уведомление могло быть отправлено всем сотрудникам службы безопасности или только другим агентам СВР под прикрытием в посольстве. Эти ребята были обычными охранниками. Компетентные, потому что они стояли у входа в российское посольство, но не были обучены на том же уровне, что и сотрудники СВР, и, возможно, не были посвящены в ту же информацию.
Оба охранника посмотрели в сторону Виктора. Пока трое бессознательных оперативников не очнулись, им было нечего делать. Может быть, у них было его описание, или они относились ко всем с осторожностью и подозрением, пока им не дали все ясно. С другой стороны, они ничего не знали и просто смотрели на Франческу.
Он подошел к ним. У него не было особого выбора. Отклонение только подтвердило бы то, что они уже знали, или вызвало бы подозрения, если бы их не было, а попытка сбежать из комплекса другим способом сожгла бы время, которого у него не было.