Франческа шла рядом с ним, держа его за руку, ее каблуки цокали по мозаичному полу. Метров с пяти он увидел, что на лицах охранников нет напряжения. Их глаза метались между Виктором и Франческой. Все, что им нужно было сделать, это задать ей вопрос, и они бы знали, что она не просто пьяна. Она была из тех женщин, которых мужчины не скоро забыли. Вспомнят ли они, что она вошла без шубы? Он узнает об этом достаточно скоро.
Двое охранников ничего не сказали, когда подошли Виктор и Франческа, и ничего не сказали, когда они прошли между ними и вышли из посольства. Какая бы информация рыжеволосый русский ни передал через микрофон на лацкане, они не достигли этих двоих, или они считали, что ситуация находится под контролем где-то еще, и не было никаких причин мешать кому-либо уйти.
Харт и Кафлин были в прямой видимости от окон квартиры до фасада посольства, но под острым углом, а расстояние составляло около шестидесяти метров. Если бы их внимание было сосредоточено на террасе, они могли бы даже не увидеть, как Виктор и Франческа уходят. Но он не мог полагаться на это, поэтому он завязал волосы Франчески сзади и почему они оба были в пальто. Этого должно быть достаточно, чтобы обмануть невооруженный глаз, хотя недостаточно, чтобы обмануть Харта и Кафлина, если они повернут свой бинокль таким образом. Тогда телефон, прикрепленный к жилету, несомненно, получит звонок, и куски Виктора и Франчески будут найдены в тридцати метрах дальше по улице. Но не было никакой причины, по которой они должны были наблюдать за главным входом в этот момент времени. За пределами главного входа в здание огни, освещающие передний фасад, были достаточно яркими, чтобы опознать Виктора и Франческу, но высокий забор по периметру и деревья на территории скрывали от окон квартиры. Это изменится, как только они выйдут на улицу, но тогда они будут вне яркого света фонарей.
Итальянские полицейские за воротами комплекса улыбались и кивали, пока Виктор и Франческа шли между ними, обмениваясь веселыми взглядами по поводу опьянения Франчески.
Виктор повернул налево — на восток — подальше от того места, где в квартире ждали Кафлин и Харт. Если бы они сначала пересекли дорогу, это ограничило бы их обзор, но поворотов с Виа Гаэта на южную сторону улицы, ведущей на восток, не было. Виктору нужно было вести Франческу еще метров сорок, пока они не достигли конца квартала и широкого бульвара за ним. Даже под сложным углом сорок метров были слишком длинным шагом, и у Кафлина и Харта было слишком много времени, чтобы опознать Виктора и Франческу сзади — может быть, по форме ее ног или их соответствующему росту. Если бы эта сорокаметровая прогулка была единственным способом сбежать с улицы, Виктор заставил бы ее разуться, прежде чем выйти на улицу, но переулок вел на север вдоль здания посольства.
Он привел туда Франческу. Там было тесно и темно. Может быть, Кафлин или Харт видели, как высокий седовласый мужчина и его жена прибыли раньше. Была большая вероятность, что они прибыли не через переулок, но уход другой дорогой не обязательно вызывал подозрения. Тротуара не было, и машины стояли вдоль здания посольства слева от Виктора.
'Куда мы идем?' — спросила Франческа. Она говорила тихо, с трудом.
— Просто подышать свежим воздухом.
В кармане коричневого плаща лежала связка ключей от машины, но Виктору они были ни к чему. У него не было возможности узнать, где припаркован соответствующий автомобиль, и времени на его поиски не было.
Ворота, достаточно широкие для проезда транспортных средств, когда они открыты, стояли вдоль восточной окраины комплекса. Перед ним торопливо курила сигарета хорошо одетая женщина, освещенная светом из окон посольства наверху. На ней было черное платье из какого-то струящегося легкого материала с разрезом на одной ноге и шаль на плечах. Сотрудник посольства, потому что гость не мог пройти через боковые ворота. Она взглянула в сторону Виктора и Франчески, потому что переулок был пуст и темен, и никто в такой обстановке в одиночку не мог проигнорировать того, кто присоединился к ним. Какое-то время она продолжала смотреть, узнавая по их одежде, что Виктор и Франческа были гостями на приеме, и ей было любопытно, почему они уходят так рано. Не идеально — когда новость о том, что случилось с сотрудниками службы безопасности, распространится, женщина вспомнит об этом, — но не катастрофа, потому что, направляясь по этому переулку, Виктор не выдал остальную часть маршрута, по которому собирался идти.
Подойдя ближе, он увидел проблему. Женщина отбросила сигарету и повернулась в его сторону. Она была стройной, но подтянутой. Ее волосы были завязаны сзади, но в распущенном виде они были не длиннее челюсти. Через разрез в платье он увидел ее туфли: элегантные, но практичные, на маленьком каблуке. Тусклый свет, льющийся из окон посольства, скрывал многие черты ее лица, но ловил тонкий кабель, идущий вдоль шеи и исчезающий под шалью.
Ее оружие было в сумочке, свисавшей с ее левого плеча, и оно было вытащено прежде, чем он успел вытащить свое, потому что она опознала его раньше, чем он ее. Она крепко держала его двумя руками, целясь в его центральную массу.
— Упрись руками в стену.
'Нет.'
«Сделай это, или я буду стрелять».
Виктор покачал головой и пошел к ней, оставив Франческу позади. — Нет. Вы не на территории посольства. Вы сейчас на итальянской земле. В двух метрах справа от вас Россия, а вот здесь Италия. Вы не являетесь частью дипломатического персонала: вы СВР. У вас нет дипломатической неприкосновенности. Я безоружен. Вы не в опасности. Если ты выстрелишь в меня, твоя жизнь окончена.
Она шагнула к нему. Выражение ее лица было агрессивным. « Руки к стене. '
Подойдя к ней, он начал расстегивать рубашку. Она была в трех метрах. «Я не собираюсь класть руки на стену».
— Я буду стрелять.
— Мы уже установили, что вы этого не сделаете. Два метра. — Кроме того, если ты меня застрелишь, то убьешь и себя. Он расстегнул рубашку, чтобы показать, что под ней.