Маюри вытянула руку вверх и попыталась дотянуться до живота, чувствуя, как он будто разрывается напополам, на животе проступил рубец, из которого сочилась яркая алая кровь. Рука Маюри упала, а глаза закрылись. Ее живот лопнул, словно воздушный шар и весь футон окрасился в алый цвет. Три девочки… Они были уже практически, как трехлетние дети людей. Дети Богов никогда не рождаются младенцами. Либо они рождаются совсем взрослыми, либо такими и очень быстро растут.
Они сидели вокруг тела Маюри и никто не осмеливался подойти к ним, пока они продолжали делать то, что начали еще внутри тела своей матери… они ели, словно животные, разрывая на части тело Маюри, их маленькие ручки и лица были измазаны кровью. Внутри тел Богов-асуров нет внутренних органов, только кровь и якобы бессмертное сердце, которое ее качает. Они съели ее целиком, разделив ее жизнь и силу на троих. Маюри не умерла, она просто стала их частью. Частью каждой из них.
Они были невероятно красивыми девочками, их лица сияли… Цукиёми подошел, но не стал трогать этих детей. За его спиной возник Ильвидор и остальные старейшины.
— Да, красивые. Ильвидор, отправьте всех троих в замок в Эдо.
— Конечно, господин… похоже нам придется искать вам новую жену.
Цукиёми ничего не ответил, он вышел через арку на веранду. Прислонившись к перилам, его ждала Томоэ-химэ в голубом кимоно. На ее лице отражался лишь ужас и смирение.
— Что смотришь? Тебя ждет тоже самое… — лицо Цукиёми было непроницаемо. Он никогда не любил ни Маюри, ни Томоэ. Ему было наплевать, что с ними произойдет. Ему нужен был сын. И он был готов пожертвовать хоть сотней юных Богинь, пока проклятие все же не иссякнет и одна из них не родит ему сына.
Так умерла Маюри-химэ — первая жена лунного бога, давшая начало Первой ветви великого клана Асудзима. Клана великих мечников, клана хранящего страшную тайну о проклятии Цукиёми — своего прародителя.
Томоэ
Томоэ-химэ — одна из многих Богинь плодородия и природы. Она всегда была очень красива. Длинные золотые волосы, доходившие ей до талии, она всегда заплетала в причудливые высокие прически. Характер Томоэ был очень спокойным, а сама она всегда предпочитала сначала несколько раз подумать прежде, чем что-то сделать.
До того, как ее выдали замуж за Цукиёми, Томоэ была очень известной при дворе нынешнего семейства Аринглер. И принцесса Томоэ, в силу этого, была более или менее осведомлена о том за кого ее выдают замуж. И знала о том, что происходило во дворце и святилище Цукиёми еще задолго до своего появления. Ее пташки — слуги из различных дворцов и домов приносили ей и слухи и сплетни, и случайно оброненные Богами фразы о тех или иных событиях. Поэтому принцессу отмечали за ее значимость в социальной жизни Богов, а также восхваляли ее природную скромность и способность наладить общий язык с любым из божественных дворцов. И о проклятии, суть которого Томоэ правда была не известна… но о его наличие… она знала.
Показывая на публике невероятную скромность и миловидность, Томоэ на самом деле была очень твердой и властной. Она предпочитала командовать своими пташками из тени, а другими управлять чужими руками. Поэтому Томоэ была и хитрой Богиней за что, наверное, и сыскала славу в доме Богов мудрости.
Но более всего на свете Томоэ была гордой Богиней. Ей захотелось проверить на что она способна? Сможет ли она развенчать все мифы и страхи остальных Богов относительно Цукиёми и его проклятия? Сможет ли она покорить этого грозного и жестокого Бога? А Томоэ знала его именно таким. Знала его настоящего. Знала, что нрав у Цукиёми был всегда таким же жестоким, как и у его непокорного братца Сусаноо-но-микото. Бог ветра, вселявший ужас, практически во весь пантеон. Просто Цукиёми был более сдержан и самое главное он умел играть, играть в любимые игры Богов — притворство и коварство. И Томоэ любила эту игру, и она была очень искусна по части лести и коварства. Именно таким методом еще задолго до свадьбы она познакомилась с Ильвидором — главным старейшиной дома Асудзима. Ибо Цукиёми дал своему роду фамилию — Асудзима. Все кто жил во дворце и служил в храме, носили эту фамилию.