1 Тридцать пуговиц. (снимаем блузку)
– Сколько?
– Тридцать.
– Мало.
– Хватит с тебя и тридцати зубов! А будешь торговаться – я тебе и остальные выбью, – пригрозил хозяин.
– Слушай, Кир, а ты не слишком суров к своим девкам? – подошёл к ним темнокожий смотритель. – Кому понравится беззубая стриптизёрша?
– Отвали, Джаред! Она из акульего племени – у них и так зубья в два ряда.
И он снова повернулся к девушке.
– Смотри мне! Плохо выступишь и в этот раз – выбью все зубы и продам в бордель. Там они тебе точно не понадобятся.
Красноволосая девица надменно дёрнула плечиком. Только грозится – танцовщицы за неделю куда больше денег ему приносят, чем дадут за каждую из них в Доме утех.
Она поправила блузку на пышной груди, откинула назад длинные волосы и, рывком открыв тяжёлую дверь, выскользнула в зал.
Тяжёлый запах пота, немытых ног и блевотины ударил сразу же, пытаясь сбить с ног. Сигаретный дым схватил за горло, заставляя закашляться. Чьи-то ухмыляющиеся рожи мелькали по сторонам, пока шла к сцене.
– Эй, акула! Снимай всё и сразу! – крикнул огромный одноглазый пират в чёрной треуголке.
– Ставлю пятнаху, что у неё жабры под сиськами! – оскалился его сосед – мерзкий тип с небритой красной рожей.
– Гляди, чтоб ещё хвоста не оказалось!
И оба мужика заржали, довольные шуткой.
Свет фонаря ослепил, разом скрывая от неё пьяную толпу. Чьи-то ладони ударили в барабан, вызывая мерный тугой ритм. Запели струны, приглашая на танец...
– Эй, ты так и будешь стоять? – грубый голос прорвался, разрывая магию музыки.
– Давай, краснопёрка! Покажи нам, что у тебя под одеждой!
Танцевать? Для кого – для этих? Они действительно ждут от неё танцев? Как бы не так!
Руки поднялись к горлу. Тридцать пуговок. Тридцать серебристых жемчужин. Тридцать мгновений, отделяющих её от рёва толпы.
Первые пять расстегнулись легко, открывая белоснежную шею. Ещё три заставили её помучиться, пока тугие петли поддались под онемевшими пальцами. Предательски вспыхнули и ссыпались горсткой пепла следующие семь – видимо, какой-то пьяный маг решил прийти ей на помощь, чёрт бы его побрал. Блузка разошлась на две половинки, и грудь кокетливо выглянула наружу. А, всё равно одежда испорчена – и танцовщица одним движением рванула ткань. Брызнули в стороны оставшиеся пятнадцать, и белая налитая грудь в алом кружеве покачиваясь выплыла наружу.
Толпа восторженно взревела. На сцену полетели монеты.
«Сегодня мои тридцать останутся со мной.»
2 Первый выход на сцену. (снимаем юбку)
Полумрак тесной комнатушки едва рассеивался огоньком свечи. Клиенты часто платили за возможность почувствовать себя единственным, для кого снимаются все покровы.
Едва мужчина устроился на стуле, а девушка поставила подсвечник на стол и, покачиваясь в такт музыке, доносившейся из-за двери, поднесла руки к шнуровке лифа...
– Не надо танцевать. Лучше расскажи, как первый раз вышла на сцену, – мужской голос прозвучал хрипло, неуверенно.
Она остановилась, с недоумением глянула на него. Странный малый – мог бы потратить свои деньги на что-то более приятное.
– Ты серьёзно хочешь услышать об этом?
– Да.
Пожала плечами, присела на краешек стола. Сощурилась на пламя свечи и стала вспоминать...
Юная блондинка испуганно жалась к стене, вытирая перепачканный кровью рот. Тот, что назвался Хозяином, уже не орал. Только шипел сквозь зубы, рассматривая рваную рану.
– Акулье племя... После я с тобой разберусь. А теперь живо на сцену!
Тяжёлая дверь поддалась только со второго раза. А после ещё и дала пинка в спину, выталкивая в зал.
Звуки, запахи оглушили. Картинка смазалась в сплошное мутное пятно, пока шла по длинному проходу.
– Новенькая? Хороша!
Чья-то пятерня нахально хлопнула её пониже спины, да ещё и задержалась там.
– Осторожней, Вилли, девчонка кусается!
Рванулась, запнулась о ступеньку и тут же расстянулась на грубом дощатом помосте. Юбка бесстыдно задралась вверх, открывая жадным взглядам самое сокровенное, чуть прикрытое тонкой полоской нижнего белья.
Громкий хохот ворвался в уши. Вскочила, одёргивая подол. Мир превратился в яркий свет, бьющий прямо в глаза. Коленки задрожали от страха. А слух уже уловил тонкую мелодию. Еле различимая вначале, она становилась всё громче, настойчивее. Ритм обнял за талию, заставляя двигаться вместе с собой. И всё куда-то исчезло.
Руки взлетели вверх и медленно опустились, лаская тело. Бёдра плавно качнулись, заставляя стихнуть смех.
Музыка пьянила.