Сама не заметила, как пальцы уже собрали подол, подтягивая выше, открывая стройные ноги и полоску белой кожи над ажурным краем чулок. Жарко. Облизнула пересохшие губы. Вкус чужой крови снова напомнил о себе.
– Раздевайся, детка! - шепнула на ухо музыка. – Отдайся мне...
Руки дрожали от стыда и неловкости, когда развязывала пояс. Но ритм – опытный соблазнитель уже уверенно тянул юбку вниз. Разжала пальцы – и обнажённым бёдрам сразу стало холодно. А потом жар обжёг щёки. Сорвалась с места и убежала. А в спину летели свист и вой толпы.
Она замолчала.
Сидевший на стуле пристально вглядывался в лицо танцовщицы, словно пытаясь разглядеть то, что было недосказано.
– Почему блондинка? У тебя же красные волосы.
Девушка усмехнулась.
– У женщин нашего племени волосы меняют цвет после первой ночи с мужчиной.
– Это случилось... здесь?
Кивок.
– Расскажи.
– В другой раз, красавчик. В другой раз...
И затушила свечу, давая понять, что его время истекло.
3 Ох, уж эти огоньки... (раздеться против воли)
Темнота затопила всё пространство тесной комнатушки, лениво растеклась от угла до угла. Темнота была полна звуков: шелест, шорохи, скрип половицы. Но самым волнительным из них был шёпот. Яростный женский вился как дым, вздымаясь под самый потолок. Неторопливый мужской уходил в тяжёлые низкие ноты,
властно подавляя ответные возражения.
Темнота изо всех сил пыталась разобрать, о чём они спорят. Хотя и так было понятно о чём.
– ...шлюх ищи в другом месте!
– ...хорошо заплачу.
Прогрохотал по полу тяжёлый стул. Заскрипел недовольно стол под тяжестью двух тел. Нетерпеливо затрещала материя... Всё перекрыл хлёсткий звук пощёчины.
На мгновение стало тихо. И тут же в темноту ворвался звук быстрых шагов, споткнувшийся о стену, испуганно замерший. Теперь слышались только взволнованное дыхание с одной стороны, и с другой – низкий голос, бормочущий странные незнакомые слова...
В воздухе замелькали, засуетились голубые искорки, рисуя вжавшийся в стену силуэт – длинная юбка-колокол, тонкая талия, высокая пышная грудь, круглые плечи...
Испуганный женский вскрик. Негромкий довольный мужской смех.
Дверь распахнулась, с грохотом ударяя в стену. Вспыхнул ярким светом спасительный проём. Темнота зажмурилась, сжалась в углу, но ещё успела заметить, как исчезают в ослепительном пятне света стиснутые руки, пытающиеся удержать на груди последние клочки лифа, расползающегося как бумага от едва заметных искр колдовского огня. От платья остались лишь лоскутки, стремительно осыпающиеся на пол. За порог поспешно шагнули стройные ноги, так нагло освобождённые от скрывавшей их одежды. Белые, как свежие сливки, бёдра мелькнули, исчезая за дверью. Плеснула алым волна распущенных волос.
Девушка сбежала, оставляя после себя острый запах испуга и терпкий аромат... желания?
Мужчина немного постоял. Затем прибавил к нескольким лежащим на столе монетам ещё одну, хищно сверкнувшую золотым блеском, и неторопливо вышел в коридор, даже не взглянув на стоящего у двери смотрителя.
***
Забравшись с ногами в старое кресло, она задумчиво перебирала в руках ворох лоскутов - всё что осталось от любимого платья. Атласная ткань рассыпалась в труху, стоило пальцам её коснуться.
– Маг? – сочувственно поинтересовался подошедший смотритель.
Молча кивнула.
– Почему не позвала на помощь?
– Повода не было, – не поднимая глаз, ответила танцовщица.
4 Мужикам вход воспрещён. (банный день)
– Хорошо-то как, девки! Ой, хорошо!
Пышнотелая Пряха развалилась на лавке, закинув руки за голову. Её большие полные груди растеклись будто тесто.
– Ещё б мужика...
– Тебе мужиков мало? – поддела её изящная, как шахматная королева, темнокожая Харида, натирая кожу бальзамом до золотистого блеска.
– Так то ж работа, – отмахнулась Пряха, – а мне б для души...
– Эй, Акула! Как там твой маг?
Красноволосая девица не ответила, задумчиво сидя на краю широкого бассейна.