– Каждое его прикосновение обжигало кожу, сопротивляться сводящему с ума желанию было невозможно. Но женщины моего племени не сдаются так легко, – усмехнулась Акула. – Зубами я рвала его тело на куски, а ему всё было ни по чём.
Он брал мою невинность, а я пила его кровь. И силу, до которой смогла дотянуться.
Кабак – не бордель. Здесь нет кровати, но и дубовый стол был нам мягче пуховой перины.
О, сколько страстных обещаний я услышала в ту ночь! Он клялся, что выкупит меня, что увезёт с собой, что будет любить так, что даже море перестанет плакать о своей потерянной дочери...
А утром ушёл, даже не вспомнив обо мне.
Она взмахнула рукой – и тени, танцующие на стене, разом исчезли, словно любовники, которых застали врасплох.
Нотки полыни зазвучали и в голосе мага:
– Я искал тебя...
– Кого ты искал, красавчик? «Белокурого ангела, чистого, словно первый снег»? – рассмеялась Акула ему в лицо. – Здесь таких отродясь не бывало!
– Но...
– Хозяин избил меня тем же утром, – перебила девушка. – Он испугался, что разгневанный маг будет мстить, и поспешил сам разобраться, пока не явилась стража и не уволокла на эшафот девку, дерзнувшую покуситься на жизнь имперского прислужника.
Две полных луны я могла только шипеть вместо слов, пока зубы не выросли заново. И всё это время я тратила твою силу.
Голос поднялся выше, задрожал... и сорвался в шёпот:
– По капле за каждый день, полный боли и отчаяния. Её хватило, чтобы заживить разбитые губы, сломанный нос, порванные жабры... Её хватило даже на то, чтобы ты больше никогда не смог узнать во мне ту, с кем провёл ночь.
Мужчина покачал головой:
– Не хватило. Я узнал тебя... по запаху.
8 Нарушенный обет. (мужской взгляд на события, описанные в предыдущей части)
Он помнил ту безумную ночь. В крови было всё – он, девушка, стол под ними, липкий и мокрый... Он был пьян от боли и наслаждения. И не думал, не хотел думать о том, что будет после.
Если хочешь познать могущество – забудь про плотские утехи. Маги не зря давали обет безбрачия. Выбирая между силой и страстью, они выбирали служение разуму и обретали невиданное могущество. Но ведь никто не говорил, что нельзя порадовать себя красивым зрелищем?
Она была прекрасна. И горда. Даже снимая платье, смотрела на него так, словно он был пустым местом, а она на самом деле просто раздевается, готовясь ко сну, а вовсе не отрабатывает оплаченное мужчиной время. На его замечание даже бровью не повела. И словно нарочно повернулась спиной, наклонилась, собираясь задуть свечу...
Схватить за волосы, развернуть к себе... Втоптать в грязь, напоминая, где ей самое место! Но этот яд – дразнящий запах женского тела уже проник в кровь...
Ах, как же она дралась, когда поняла, что звать на помощь бесполезно! Зубы вгрызались в его тело, но тем слаще был вкус победы. А когда почувствовал, как руки обнимают его, как тело изгибается навстречу, стремясь захватить ещё больше, ещё глубже... то совсем потерял голову.
Он забыл о том, кем был и кем мог бы ещё стать. Мир, оставшийся за стенами тесной каморки, просто исчез. Исчезли кабацкая вонь и похоть, сброшен на пол и забыт имперский мундир... Остались только он, она и безумие, связавшее их в один кровавый узел.
Он уходил с твёрдым намерением вернуться. Но едва наступил день, как мага, нарушившего обет, настигло возмездие. Годы, проведенные в Академии, юность, потраченная на зубрёжку, должность имперского мага – за одну ночь он потерял всё! Сила утекала сквозь пальцы, жалким ручейком сочилась там, где раньше бурлила мощным потоком. И тогда он протрезвел.
Когда вновь пришёл в кабак, светловолосой танцовщицы там не было. Даже вздохнул с облегчением – теперь, когда его плечи больше не украшают имперские эполеты, ему не добыть столько золота, чтобы заплатить выкуп за её жизнь. Да и нужна ли она ему?..
Шли дни. Он смирился с тем, что жалкие крохи оставшейся силы тоже могут прокормить, если не шибко привередничать. И даже мог позволить себе иной раз зайти в кабак полюбоваться уже доступными, но не такими желанными женскими телами.