— Гоша, это не телефонный разговор.
— Не я его затеял, — сказал Гоша, поглядывая на часы. — Ну все, скоро спутник уйдет. Он еще жив?
— Жив. С ним бельгийские врачи, аппарат искусственного дыхания... Может выжить. А охрана знаешь какая?
— Не прорваться? — усмехнулся Гоша.
— Ай, не о том мы с тобой говорим, дорогой! — воскликнул Кадуев.
— Поздновато ты решил сменить хозяина, — заметил Гоша. — Раньше надо было думать.
— Запомни, дорогой! У меня нет и не будет хозяев. Русские таких, как я, называют отмороженными, ты понял, да? Союзником могу быть, но не холуем. Пока ты мне нужен, я с тобой. Это запомни. Я...
— Ладно, заканчиваем... — оборвал его Гоша. — Это все, что ты хотел мне сказать?
— Гоша... я отдам тебе архивы. Найду и отдам! Только найди мне этого русского, кто такой, почему сидит в Баку, почему преследует меня по пятам, почему вмешивается в мои дела?
— Архивы у Мансурова, если не ошибаюсь? — спросил Гоша.
— Да. Но Мансуров не жилец, считай калека, если выживет.
— Так вот возьми у него архивы, если он такой слабый. Тогда поговорим. А сейчас заканчиваем.
И отключил аппарат. Посмотрел на сидящего перед ним Артема, здешнего вора в законе.
— Слыхал? — спросил Гоша. — Ни на кого нельзя положиться. Не с кем дела иметь.
— Ты присылал к нам сюда своего киллера? — спросил Артем.
— Кто это тебе сказал? — спросил Гоша, наливая себе и гостю водки.
— Мне никто ничего не говорил. Я сам все знаю.
— Не понимаю, о чем ты, — поднял брови Гоша. — Ты пей, потом поговорим.
— Потом ты скажешь, что был пьяный и ничего не помнишь.
— Ах, это... — протянул Гоша. — Ты про Соловья? Ну какой он киллер, Артюша? Он только хотел разузнать, кто чем дышит в мое отсутствие.
— Уже говорил, и не раз — не смей называть меня Артюшей, — капризно заныл Артем.
— Все понял. — Гоша выставил перед собой ладони. — Извини. Забываюсь... Так не будешь пить? А я выпью.
И опрокинул в себя полную рюмку. Артем мрачно, не мигая, смотрел на него.
— Что ты собираешься делать с Томилой? — спросил он, дождавшись, когда Гоша прожует маринованный масленок.
— А что с ним делать, если он ни в чем не хочет признаваться, пусть пока... И потом, возвращаясь к сказанному, подумай сам, на хрена мне этот Соловей, когда у меня есть Тимур?
— А меня за собой уже не числишь? — спросил Артем.
— Вот что, Артюша, то есть Артем, — шумно вздохнул Гоша, откинувшись от стола. — Я братву никогда не обижал. Скажи, так это или нет?
— Так, — кивнул Артем.
— Хоть ты меня постоянно подозреваешь, — погрозил ему пальцем Гоша. — И если будешь так со мной разговаривать, буду звать тебя Артюшей... Договорились? Или вы думали, раз попал Гоша в столицу, то уж близко не подходи, так? Нет, ты не отмалчивайся. Говори, так или не так?
— Ну не без этого, — впервые улыбнулся Артем, обнажив сплошь золотые зубы.
— Вы одно не поймете, там выделяться нельзя, — сказал Гоша. — Вот ты золотыми коронками на всю тайгу сверкаешь. А мне этого нельзя. Не поймут. И пришлось мне в первый же день, как приехал, поменять все золото на металлокерамику... Видишь? — Гоша потянулся к Артему через стол, приоткрыв рот. — По сто восемьдесят баксов за зуб. Представляешь? А перед тем, сам знаешь, у твоего лепилы по твоей рекомендации такие же, как у тебя, вставлял... Думал Москву покорю, все бабы будут мои от такого сияния. Но чего нельзя — того нельзя. Ихний лепила полдня только мной занимался, у меня зубы были уже подточены... Там тусовка, понял, все решает.
— Тусовка? — спросил Артем. — Артисты, что ли?
— Если бы... — махнул рукой Гоша. — Там все, кого вам по ящику показывают. Артисты, воры, министры, депутаты, фотомодели. Вот они посмотрят на тебя и фыркнут от твоего прикида. И ты все — спекся... И даже близко не подходи. Им нельзя с тобой, деревней, вместе показываться, имидж свой портить. Понял, нет?
— Трудно там тебе, — посочувствовал Артем. — Ну так что ты насчет Томилы решил?
— А что тебе Аркан сказал? — спросил Гоша, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Аркан молчит?
— Пока молчит... Он только подтвердил, что Чердака наставил приглядывать за твоей Еленой. Мол, Томила попросил. И все. Ни в чем не признается.
— Значит, не так спрашивали, — сказал Гоша, поморщившись. — Я-то, дурак, отдал Томиле и Аркана. Вот был верный пес. Может, мне с Арканом потолковать?
— Больно много у тебя проблем, — ответил Артем. — Ведь потому ты меня к себе позвал, верно?
— Ты про Тимура? — спросил Гоша. — Уже знаешь?