— Слишком заметен его интерес к тому, что здесь происходит. Возможно, он причастен к стрельбе по Мансурову.
— Вас понял, — сказал Грязнов и выразительно посмотрел на Володю.
— Слава, с Козлачевским будь осторожнее, вернее, с теми, кто его окружает. А насчет архивов я хотел бы знать уже сегодня. Обратись к Косте. Он найдет скорее концы. Я к нему не могу пробиться.
— Я так и собирался, — ответил Грязнов. — Что еще?
— По поводу убийства Новруза... Есть что-нибудь? У вас же было что-то подобное. Какие-то тюменские «генералы». Хоть какая-то зацепка есть?
— Да нарыли кое-что. Володя привет тебе передает. Он тут отличился. С риском для жизни, можно сказать. Но все подробности при встрече. Какое это имеет отношение к вашему Новрузу, пока не пойму... Может, узнаю что-нибудь... Как там погода?
— Пошел к черту со своей погодой, — на смешке произнес Турецкий. — Ты понял, что я сказал? Давай звони Меркулову. А я буду ждать твоего звонка.
И положил трубку.
Вячеслав Иванович набрал номер Меркулова:
— Константин Дмитриевич? Вам пламенный привет от Вячеслава Ивановича...
— Что-то тон у тебя сегодня игривый, — заметил Меркулов. — Случилось что?
— ...А также от Александра Борисовича. Тоже шлет пламенный привет из солнечного Баку, хотя вполне мог позвонить вам и сам по интересующему его вопросу... Но почему-то решил нагрузить меня. Боится вас, что ли? Хотя мне сказал, что не может дозвониться.
Вячеслава Ивановича редко охватывало такое пустословие. Но сегодня была причина — убийца «генералов» установлен. Отсюда и хорошее настроение, которое всегда вызывало у него желание говорить.
— Мне некогда, — остудил его Меркулов. — У меня люди. Говори, что случилось.
— У меня тут тоже люди. — Грязнов подмигнул Володе. — И еще какие. Бьюсь об заклад — не чета вашим. А случилось вот что: Борисыч срочно интересуется, что такое архивы Грозненского нефтяного института. И какую они имеют ценность...
— Когда? — встревоженно спросил Меркулов. — Когда он о них спросил?
— Да вот только что, — ответил Грязнов. — А ты с чего так разволновался?
— Да у нас тут было целых два дела по их пропаже... Он нашел какие-то следы?
— Этого не знаю, — вздохнул Грязнов. — Так что ему сказать, или сам позвонишь?
— Позвоню сам. А ты мне скажи, что нового у вас по тюменскому делу? Что-нибудь прояснилось?
— Да самую малость, — ответил Грязнов. — Идентифицировали того, кто резал глотки. Телохранитель известного тебе...
— При встрече расскажешь, — перебил его Меркулов.
— Дожили! — рявкнул Грязнов. — Генпрокуратуру уже прослушивают!
— Ну, что ты чушь порешь? Никто не прослушивает. Но это очень важное сообщение. Что ж ты раньше об этом не сказал?
— А если у меня голова кругом? — спросил Грязнов. — Если я уже ни черта не могу понять, что надо сразу, а что потом. А если я сам только что об этом узнал?
— Успокойся, — примирительно сказал Меркулов. — Убийца, наверное, стрелочник?
— Скорее всего. И даже наверняка. Стрелочник... Вы посмотрели бы на этого Гошу Козлачевского... Он сразу все просек. И от этого своего киллера откажется, не моргнув. Этого, как вы говорите, стрелочника уберут, и концы в воду. Если мы, конечно, не опередим.
— Ну-ну, зачастил, — вздохнул Меркулов. — Нервы у тебя в последнее время...
— Так хоть вы меня не дергайте! — взмолился Грязнов. — Я должен, Володя должен, все мы должны, а кто нам хоть какой-нибудь должок вернет? Вон Володе опять в Тюмень лететь. Он голову там положит в пасть тигра, которого никто не дрессировал. А может, там следы этих архивов обнаружатся, откуда я знаю...
— Теперь узнаешь, — сказал Меркулов. — Сейчас важнее этих архивов ничего нет. Когда мы объединяли эти два следственных дела о пропаже архивов, я разговаривал с учеными, с теми, кто эти архивы создавал. Раньше им особого значения никто не придавал, не до них, видимо, было. А сейчас, говорят, им цены нет.
— Вот-вот, — вздохнул Грязнов. — Каким-то бумажкам нет цены. А люди — тьфу! Пусть из-за бумажек этих на смерть лезут. Вот как я после этого Володю Фрязина могу туда одного отправлять? После того, как мне стало известно, какой это риск...
— Я все равно поеду, — сказал Володя, прикрыв ладонью микрофон.
— Не с тобой разговаривают! — прикрикнул на него Грязнов. И, уже приструнив себя, успокоившись, другим тоном спросил Меркулова: — Так объясните вы мне, что это за архивы?
— Изыскания, предположения, гипотезы, которым долгое время не придавали значения, — стал объяснять Меркулов. — А сегодня эти гипотезы нашли подтверждение... Если бы занялись ими в свое время всерьез, может, жизнь нашей страны пошла бы по другим рельсам. Словом, передай Александру Борисовичу, пусть звонит и не сомневается...