— И правильно делает. — Витя остановился в дверях, прислушиваясь. — Можно по телефаксу переслать фотографию членов охраны. На всякий случай. И мою тоже. Пусть Алекпер сравнит их с теми, кто явится его сопровождать.
После короткого перерыва наш разговор с Самедом возобновился.
— Мой коллега только что опять подал здравую идею, — сказал я. — Позвоните сюда, в Баку, в ведомство охраны Президента. Пусть передадут
Алекперу фото его избавителей. Без этого не стоит даже открывать им дверь.
— О чем вы говорите! — заволновался Самед. — Кто, как и когда это сделает? И есть ли соответствующая аппаратура? А что, господин Кэрриган тоже направляется туда? Это вселяет надежду.
— Тогда не будем терять времени, — сказал я. — Счет идет на часы. Или даже на минуты. Возможно, похитители вашего родственника уже где-то там рядом. Боюсь, они вывезут его уже не в Акапулько. Нужен пароль для мистера Кэрригана, понимаете? Хорошо, если бы вы передали в посольство Тегерана какие-нибудь опознавательные слова для него.
— Откуда вы все-таки взяли, что Алекпера собираются выкрасть? — спросил Самед.
— Я бы так поступил на их месте, — сказал я, не скрывая своего нетерпения. — Это во-первых. Во-вторых, они пока не столковались в цене с похитителями. Возможно, они еще торгуются. А может быть, уже и столковались. Во всяком случае, намерения у них такие были — мы прослушали запись их разговора. Но что с тех пор произошло между ними — неизвестно.
— Вы меня убедили, — подумав, сказал осторожный Самед. — Я дам вам пароль. Спросите у моего дяди, какую книгу я больше всего люблю. Алекпер ее тоже знает. На триста седьмой странице этого издания, которое есть у него и у меня, восьмая строчка сверху. Пятое слово, если считать справа. Об этом будете знать вы и Алекпер. Больше никто. Это и будет пароль. Можете прямо сейчас позвонить моему дяде Мешади. Он передаст по спутниковой связи в наше посольство для Алекпера.
Солонин, все еще стоявший в дверях, недовольно поморщился: еще одна головная боль — какой-то пароль...
— Не хотелось бы больше тратить время, — сказал я Самеду. — Мы прямо сейчас позвоним вашему дяде.
— И последнее, — сказал Самед. — Я отниму у вас еще минуту, не больше. Речь пойдет о нефтепромышленнике Мансурове. Он сейчас здесь, в Москве. Что-то затевал, безобразно себя вел, как если бы власть уже была у него в кармане. Пришлось сдать его в милицию. У вас есть связи. Нельзя ли его подержать там как можно дольше?
Эта просьба мне не очень понравилась, и я ничего не пообещал Самеду. А вот дядюшке позвонил сразу.
— Всеблагостный, — назвал он слово пароля. — Только не удивляйтесь. Самед тщательно штудирует мировые религии. Новый завет является его любимой книгой. Я позвоню в Тегеран.
— Всеблагостный, — повторил за мной Солонин. — Ладно, посмотрим, как там все обернется с вашими таинственными словечками.
Он ушел, а я снова включил магнитофон. Спать уже не хотелось. Столько событий за одну ночь. Какой тут сон? Следовало бы еще послушать наших братцев...
« ...Скажи ему, что мы тоже люди подневольные, — произнес Русый-старший, чей голос я уже свободно различал, несмотря на сильные помехи. — За нами тоже кое-кто стоит. — И набросился на брата: — Переводи! Сколько бабок я вложил, чтобы ты английский выучил. Переводишь через пень колоду... »
«Я знаю, кого вы представляете, — вежливо ответил ибн Фатали, выслушав перевод. — С этим человеком я беседовал прошлой осенью на сессии ОПЕК в Вене. Там он был в скромной должности советника председателя вашей делегации. Кстати, очень сведущий, волевой и с широким кругозором, несмотря на относительную молодость... Помню, к нему председатель обращался по-семейному — Гоша».
«Ну раз знаете, — сказал Леха, — то вы должны и нас понять».
«Что ты ему сказал?» — спросил Костюха.
«Насчет хозяина, — ответил Леха. — А что, нельзя?»
«Я веду разговор, — заявил старший брат, — твое дело только переводить, а не лезть поперек батьки в пекло».
«Думаю, этот Гоша далеко пойдет», — сказал, переждав их распри, ибн Фатали.
«Если не остановят? — снова не удержался Леха. И брату: — Он говорит, мол, Гоша пойдет далеко. А я говорю: пока не остановят».
Переводчик был явно пьян, лез не в свое дело, путал английские слова с русскими.
Я выключил магнитофон. Машина удалялась, звук слабел. К тому же Леха своими пьяными комментариями затмевал смысл сказанного.
Итак, снова всплыл этот Гоша. И неспроста его упомянул заморский гость Джамиль ибн Фа- тали. Почему же он знает этого Гошу, а я не знаю? Своего соотечественника, которого наверняка ищут органы?