— Что они от вас хотели?
— Того же, чего от Кавказа хочет Россия, — усмехнулся Алекпер.
— Более конкретно, если можно.
— Можно, почему нельзя... Речь шла о том, чтобы нефть пошла через Россию по ее трубопроводу. Только и всего.
— Хотите сказать, что это были российские спецслужбы, игравшие роль представителей криминальных кругов?
— Нет. Это были совсем другие люди. Они бахвалились своими возможностями. Говорили, что все и везде у них схвачено. Они были малограмотными, грубыми, но выставляли себя патриотами. Говорили, что им обидно за Россию, которая столько вложила в нефть Каспия, а все достанется кому-то другому.
— Кому — другому? — спросил Солонин.
— Видимо, вы долго жили в другой стране, если вам это непонятно. Сначала Россия проморгала запасы нефти, которые лежали под Каспием, когда нефть известных месторождений Бахар, Нефтяные Камни и Саганчалы-море уже иссякла. Россия махнула на нас рукой и занялась освоением своих тюменских болот. Потом опоздала к дележу пирога на Каспии. И ей досталось всего десять процентов... Но теперь не хочет упустить свой шанс. Речь идет о трубопроводе через Чечню. Вот здесь интересы России, видимо, совпали с интересами этой банды, какой бы национальности она ни была.
— Спасибо за лекцию. — Солонин вздохнул. — Я и в самом деле долгое время был далеко от места событий. Что они от вас еще требовали?
— Разве этого мало? Они хотели, чтобы я повлиял на отца, и сам также принял решение. Но я против. Очень дорогое удовольствие.
— Они вам угрожали?
— Говорили, что у меня есть опыт в том, что касается их возможностей. Намекали на совпадение интересов России и Чечни в этой проблеме.
— А вы?
— Что — я? Я говорил им, почему бы вашим хозяевам не обсудить этот вопрос официально, с кем положено. С моим отцом, например, который всегда был близок к России. Я могу только передать чьи-то пожелания. И все. Они только смеялись. Говорили, что, конечно, передашь, куда ты денешься. Как только созреешь, дадим твоему папе весточку. И назовем сумму выкупа — полмиллиарда баксов.
— Откуда у вашего отца такие деньги?
— Конечно, во всем нашем государстве таких денег сегодня не найдешь. Но эта сумма названа не случайно. Такова плата, которую будет собирать Россия за пользование трубопроводом на своей территории.
— Я одно не пойму, — сказал Солонин. — Почему вы против? Только из-за дороговизны?
— Есть очень могущественные люди, — ответил Алекпер. — За ними Иран, Турция, исламские фундаменталисты... Впрочем, именно поэтому они помогали Чечне. Они хотели бы, чтобы война продолжалась до сих пор. Чтобы была нестабильность в этом районе.
— Кто конкретно эти люди?
— Прежде всего это господин Мансуров, очень богатый, влиятельный человек. Говорят, у него есть карты нефтяных полей Каспия.
— Стоп! — сказал я. — Останови мгновенье, хоть оно и не так прекрасно. Где я недавно слыхал эту фамилию? Мансуров...
— Сидит в ментовке, — ответил Солонин. — Наш друг Самед просил его там придержать до лучших времен. Только потом он сообщил мне свой замысловатый пароль. Вспомнили?
— Вспомнил — «всеблагостный».
— Мансуров, — повторил Солонин. — Запомните. Могу продолжать?
— Что-то с памятью моей стало, — сказал я. — Совсем недавно я о нем говорил с Грязновым. И он сказал мне о его младшем брате, который сидит в СИЗО за изнасилование... Напомни мне, Витя, чтобы я сегодня же позвонил Грязнову.
— Как подумаешь, с кем приходится иметь дело... — вздохнул Солонин. — Что даст этот звонок? Вы об этих братьях с ним уже поговорили.
— Не обо всем. Судя по тому, что сейчас мы услышали, надо не звонить, а бить в колокола. Тем более что младший в руках у Славы... А уж он найдет способ... Кстати, если помнишь, заигрывания бельгийского атташе с Фирюзой, супругой Рагима Мансурова, на дне рождения французского посла, чем они закончились?
— А чем они могли закончиться? — пожал плечами Солонин. — Я со свечкой там не стоял, вы, по моим наблюдениям, — тоже...
Мы посмотрели друг на друга.
— А надо бы, — сказал я с вызовом, — надо бы постоять, Витя. Хоть со свечкой, хоть с чем иным. И Слава, если желаешь знать, меня в этом убедил... Впрочем, подробности потом. А сейчас продолжим. Вернемся к нашим баранам.