Телефон звонил не переставая. Гоша прервал свою тираду, взял аппарат и протянул его старшему:
— Вот скажи ему сам. Принеси извинения. Скажи, что вернешь с процентами. При мне скажи. А процент пусть назначит он сам. Ты все понял?
Костюха взял трубку:
— Джамиль... А кто? Тюмень?
И протянул трубку хозяину.
— Ну что еще... — поморщился Гоша. — Что у вас там опять приключилось? Это кто? Ну здорово, Ганус, здорово. Как сам-то? Что? Когда? И кто? Какая еще прокуратура? Ах, сволочи... Она кому чем помешала? И Чердака тоже? А он там как оказался? Томилин? Он что, уже вернулся? Понял... Потом перезвонишь... — И швырнул трубку на пол. Схватился за голову, замычал, как от зубной боли.
— Что случилось? — спросил старший.
— Потом, Костюха, потом... — Он поднял на братьев глаза, полные слез. — Елену пришили. Вместе с Чердаком... Я ее своими руками своему корешу как законную жену преподнес...
— Томилин? — спросил старший. — Ленку замочил?
— Ну да... Кому я ее доверил, а? Вы же были на их свадьбе, помните? Она еще рыдала после церкви: Гоша, кому ты меня отдал? А я разводиться, сами знаете, не мог. Ну встречался с ней... Раз-два в неделю. Томила и заподозрил. Приставил к ней Чердака следить. Я узнал, говорю Чердаку: ты не за тем следи, понял? Следи, чтобы нас с ней не прихватили. А он, сука, пока я в столице ошивался, сам к ней под одеяло залез...
— Она всегда на передок была слаба... — сказал Костюха и тут же осекся, встретившись с бешеным взглядом хозяина.
— Ты при мне таких слов про нее не говори! — просипел хозяин. — Она тебе давала? Хоть раз?
— Да нет. Я и не просил... — замотал головой Костюха.
— Врешь! Набивался к ней, и не раз, — стукнул кулаком по подлокотнику хозяин. — Она мне говорила! Как ты лапы к ней тянул...
— Да по пьяни чего не бывает, — заступился младший. — Я, бывало, тоже к ней — на автопилоте. Но она себя блюла. Обидно было, что Томиле досталась.
— Что ж вы о покойнице ни одного хорошего слова? Зоя! — гаркнул Гоша через плечо. — А ну подойди, чего скажу... Да знаю, стоишь за дверью, подслушиваешь...
Зоя — в вечернем платье, с макияжем — ресницы стрелками, помедлив, вошла в гостиную.
— Случилось что? Опять кого пришили?
— А ты не слышала? — спросил хозяин.
— Ты так орал... Я и подумала: опять кореш твой дуба дал.
— Да не кореш... Ленка Томилина! Прямо в постели с Чердынцевым порешили.
— Ты-то чего разволновался? — спросила она. — Что с другим мужиком пристрелили? Так у нее муж есть! Небось он и шлепнул.
— Томила — никогда! — сказал Леха. — Интеллигент. Кого другого подослать — это он может. А сам — никогда.
— А куда это ты вырядилась? — спросил хозяин, притягивая ее к себе.
— Так сам же говорил, на прием в посольство... забыл уже?
— Так еще рано. — Гоша снова взглянул на часы. — Еще почти пять часов до начала.
— Больно ты из-за своей Ленки, смотрю, разволновался, про все забыл. Пусти! Прослезился даже.
Она отпрянула от него и вышла из гостиной. Гоша развел руками.
— Вот и поговори с ней... Прямо одно к одному. Одно за другим.
— Думаешь, Томила не замешан? — спросил старший брат, налив себе коньяка.
— Возьмешься разузнать? — подался к нему хозяин.
— Я не прокурор, — сказал Костюха. — Но разузнать можно.
Они молча, не чокаясь, выпили.
— Полетишь в Тюмень? — спросил Гошу Леха. — Похороны-то когда?
— Надо бы, — вздохнул Гоша. — Распустились в мое отсутствие, я смотрю... Но меня больше тревожит наш южный фланг, если честно.
— Сынуля уже вернулся к папане под крыло, — сказал Костюха. — Охрана такая — не подступишься... Самое время переходить ко второму варианту, как считаешь?
— Опять чеченцы твои? — поморщился Гоша. — Может, других найдешь? Эти уже засветились. А рот ему заткнуть не мешало бы... Еще журналистов там не собирали?
— Я сказал Кадуеву... — произнес, помедлив, Костюха. — Только ты не ори, мол, они засвеченные и все такое. Они тем более теперь обозленные. Раньше без проколов, ни одной осечки, понимаешь? А тут две осечки подряд.
— Три! — показал на пальцах Гоша. — В Акапулько и дважды в Тегеране.
— Они же этого Алекпера выкрали и в Мексику отправили. Это же они сделали.
— Нет, — мотнул головой Гоша. — Это я забыл. Я помню, что Серега и Андрюха прокололись, царство им небесное... А теперь с этой певичкой, или кто она, чеченцы справятся?