— Первый раз посадили за что? — продолжал Володя.
Тимур искоса глянул на Гошу. Отвечать, да? Тот пожал плечами.
— За соседа посадили, — сказал Тимур. — Стащил нашего барана. Я его немножко поколотил.
Ничего себе — немножко, подумал Володя. Но что-то в этом есть — за барана. Какая-то зацепка. Как баранам перерезают глотки? Предварительно свернув назад шею. Он вспомнил разорванные шейные позвонки Бригаднова, кажется, бывшего борца... Или это был Ивлев?
— Вы занимались спортом? — спросил Володя.
— Какой спорт? Борьба разве спорт? — дернул плечом Тимур. — Балуюсь немножко в спортзале. Кроссы бегаю.
— Это у него хобби, — подсказал Гоша.
Тимур впервые посмотрел на него с неприязнью — пристально и испытующе. Похоже, хотел понять — не сговорились ли эти двое за его спиной? И тут же как бы вобрал в себя, притушил свой подозрительный взгляд.
— Он возвращает тебе твою шубу, — сказал Гоша для разрядки. — Мала ему показалась...
— Мала? — удивился Тимур, потом засмеялся вместе с хозяином.
— Почистили, все в норме, — сказал Гоша, когда они отсмеялись.
— А что он будет носить? — спросил Тимур.
— Придется пальто покупать, такое же, какое мы выбросили, — сказал Гоша. — И шапку. Не берет он, видишь, хорошей одежды. Неподкупный.
— А где я ему возьму такое пальто? — спросил Тимур. — В Тюмени таких не продают. Может, дубленку?
Они говорили о Володе, будто того и не было рядом.
— Ты хочешь, чтобы я тебе сегодня пальто купил? — спросил Тимур, обращаясь к Володе:
— Это решайте сами. — Володе неприятен был этот разговор.
Но Тимур не унимался:
— Говори, как есть, откровенно. Я не про пальто, про другое... Ты что меня по новой посадить хочешь?
Солонин вернулся довольно скоро. И не один. Он шел рядом с Деларой. Она была в сверкающем вечернем платье и дрожала от холода.
За это время я и, думаю, наш пленник тоже ничего не услышали. Все произошло бесшумно. А ведь ее охраняли. И наверняка крутые ребята.
Она шла на своих высоких каблуках, цеплялась за Вити ну руку, прижималась к нему, наверное, чтобы согреться.
Я слышал, как она тяжело дышала, пытаясь подавить рыдания. Можно представить, что она сейчас пережила...
Солонин открыл перед ней дверцу машины. Цыкнул на пленного:
— Катись!
Тот приподнялся и вылез из машины. Потом, несмело оглядываясь, пошел вперед — быстрее, быстрее и, наконец, побежал, вжав голову в плечи.
Делара села рядом со мной, обдав меня волной восточных духов.
Солонин сел за руль.
— Думаю, нам надо гнать, и побыстрее, — сказал он. — Пока не опомнились и не вызвали подмогу.
— Что ты с ними сделал? — спросил я.
— Ничего. Вошел, даже не пришлось представляться... Это все те же чеченцы, которых я отметелил в самолете, потом прогнал из посольства. Решили, что я злой джинн, который их повсюду преследует. Я не стал их переубеждать. Пока они хватались за оружие и взывали к Аллаху, надеясь, что я сгину, я погрозил им пальцем, сказал, что мне надоело с ними встречаться, потом предложил руку госпоже Амировой...
— Ну не совсем так, — сказала она. — Я видела, как вы расправились с теми, кто сидел в саду. Ужас! Никогда бы не подумала, что вы так жестоки.
— Кстати, я встретил там моего старого друга Кадуева. Он сразу узнал меня и стал хвататься то за сердце, то за оружие... Госпожа Амирова, мы ваш чудесный город знаем плохо, поэтому будьте так добры показать нам дорогу.
— Все время прямо, — сказала она. — Потом скажу, где повернуть. Не могла бы я позвонить своему супругу?
— Ради Бога, — ответил Солонин. — Только вы ни в коем случае не должны рассказывать ему, кто и как вас освободил...
— Да уж. — Она улыбнулась. — Я сразу поняла, что вы русские, если помните.
— Ну что делать, — вздохнул Витя. — Мы тогда и не скрывали. Вы бы лучше рассказали нам, как им удалось вас похитить.
— Я выходила из театра, — начала она. — Меня сразу окружила толпа поклонников. Море цветов, словом, все как всегда. Я только успела заметить, что несколько непрошеных кавалеров стали как бы охранять меня от натиска толпы. Они шли рядом со мной, тоже с цветами, и оттирали тех, кто лез ко мне. Я даже успела их поблагодарить. Они поставили свою машину рядом с моей, причем обе машины были одной марки и одинакового цвета. В моей машине осталась моя шуба, подарок мужа.