Гроб с телом Чердынцева опустили в могилу, но он встал на образовавшийся лед, который чуть слышно треснул, но не поддался.
Могила не принимала тело. Вода через трещину постепенно заливала лед. Могильщики переглянулись и стали бросать вниз замерзшие комья глины. Лед продолжал потрескивать.
Мать погибшего с ужасом смотрела, как лед наконец раскололся и гроб сначала одним углом, потом другим косо съехал под воду.
Она закричала, забилась в руках таких же одиноких, несчастных старух.
Аркадий все стоял, будто впав в забытье, не двигаясь с места. Кто-то его Позвал. Очнувшись, он торопливо стал подниматься наверх, к другому плачу, более многоголосому и сильному.
Гоша стоял с рухнувшим лицом над раскрытым гробом и, не отрываясь, смотрел на покойницу. Он загородил собой ее мужа, и казалось, это он ее супруг, убитый горем...
Володя поежился. Странные похороны. Зрелище не для слабонервных. Хоть бы этот Гоша уступил место, дал попрощаться Томилину. Кое- кто уже подсказывает, но Гоша ничего не слышит и не видит.
Но вот Гоша наклонился и поцеловал Елену в лоб. И наконец отошел.
Володя увидел, как Томилин склонился над гробом жены и тут же отпрянул, распрямился и отошел в сторону.
Будто чего-то испугался, подумал Фрязин. Во всяком случае, страха больше, чем горя. Что бы все это значило?
Гоша будто отсутствовал. Томилин, напротив, без конца оглядывался, кивал, принимая соболезнования, гладил по плечу несчастную мать погибшей супруги, всхлипывал и вздыхал. И при этом дрожал. Дрожал всем телом, словно переживал охвативший его ужас, которому не было конца.
Он не был похож на убийцу собственной жены. Володе казалось, что убийца должен был бы выглядеть иначе. Во всяком случае, на кладбище это должно было открыться... Сюда бы Александра Борисовича, подумал Володя, он увидел бы все, что надо. И объяснил бы эту дрожь, пронизавшую Томилина.
Он продолжал дрожать и на поминках жены. Гоша хотел от душевной своей широты пригласить на поминки и родственников Чердынцева, но Томилин был решительно против.
...Они справляли поминки в огромном зале ресторана гостиницы «Сибирь». Гоша усадил Володю рядом с собой. Приглашенные с удивлением поглядывали на незнакомца.
— Ну что? — время от времени склонялся к нему Гоша. — Кого-нибудь заприметил? Нет?
— Да что я могу заприметить? — пожимал плечами Володя. — Что я, экстрасенс? Вам нужно было ясновидящих пригласить.
Гоша махнул рукой.
— Были, приглашал... Только деньги рвать могут прямо из рук. Валюту им подавай. Колдуны бесчестные. Всю душу мне вывернули. Предсказывали, будто миллиардером должен я стать в этом году. Что смотришь? Не в рублях же... Слушай, а что Олежка Томилин, муж ее, такой бледный и дрожит?
— Температура у него, — сказал сидевший по другую сторону от Гоши Тимур. — Видишь, пот прошиб. Простудился. Грипп.
— Это он тебе сказал? — спросил Гоша.
— Сам вижу... — усмехнулся Тимур.
В это время зазвонил сотовый. Володя попытался встать, чтобы, воспользовавшись случаем, выйти, но Гоша придержал его:
— Сиди. Ты мне будешь нужен... Для эксперимента.
— Ну слушаю, слушаю... — сказал Гоша. — Что у тебя? Опять что-то не так? У них же недавно был взрыв в метро, осенью, неужели запамятовали? Вот люди! Намека не понимают... Ну что с ними делать, прямо не знаю. А кто там опять воду мутит? Мансуров? Он же, ты говорил, в Бутырке. Отпустили на все четыре? Ну что я могу? Придется повторить... Я на прошлой неделе был у грузин в посольстве — шашлык, да, все путем... Но это в другой раз. Ты уж сам как-нибудь... На поминках я. .Да, информация у тебя верная. Любимая женщина. Никого так не любил! А вот Мансурову надо бы организовать что-нибудь, чтобы понял... Он думает, я не знаю, кто троллейбусы мне в Москве пытался взрывать... Думает, я не понял. Людей жалко, вот что. Они-то за что страдают? Я ему, главное, втолковывал уже... Ну ладно, потом, после, говорю! Все-таки поминки. Неудобно.
Он отключил сотовый, посмотрел на притихших гостей.
— Даже в такой день покоя не дают. Что за люди! Я грузинам говорю: неужели вам вашего Президента не жалко? Старый уже, вы бы его охраняли получше. Хотите, я вам его охрану организую? Но не просто так, за так ничего не бывает. А нет, так и не обижайтесь... Хотели терминал нефтяной в Поти строить, представляете? А мне абхазы телефон оборвали: только у них в Сухуми! Да мне не жалко! Но о России я должен подумать, верно? И вот результат — как и чувствовал. Чуть ихнего Президента не взорвали. Машину рядом рванули, но ничего, обошлось... Но они хоть с понятием. Больше о терминалах не заикаются.