Чего она решительно не могла понять, так это причин, заставивших Дарлингтона оговорить себя, назвавшись Черным Джеком Лоу. Его заявление привело солдат в полнейшее смятение. Обескураженный и донельзя взволнованный сержант попросил виконта повторить свое признание. Джек с готовностью это сделал, прибавив, что женщина, которую сержант явился арестовать, ни в чем не повинна. Более того, по словам Дарлингтона, она сама стала его жертвой, поскольку он держал ее взаперти у себя дома.
Что-то в поведении виконта в тот момент удержало Сабрину от попытки вмешаться, объявив все сказанное чистым вымыслом. Возможно, на нее подействовали спокойствие Джека и его холодный, бесстрастный тон. На возражения Роберта, упрямо пытавшегося обвинить во всем кузину и уличить виконта в преднамеренной лжи, сержант ответил, что не наделен полномочиями самолично расследовать это дело и отведет Дарлингтона и Сабрину в участок. Там есть начальство, которое во всем разберется.
Что говорил Джек в участке, Сабрина не слышала, поскольку ее с опекуном, как принадлежащих к низшему сословию, оставили в общей комнате. Дарлингтон же, будучи аристократом, удостоился чести давать показание в кабинете самого начальника полиции.
Сабрину довольно быстро отпустили. По пути в дом кузена Роберта она задержалась у одного из бараков, на стене которого было наклеено обращение полиции. В нем обещалась награда в пятьсот фунтов за поимку разбойника Черного Джека Лоу и освобождение богатой наследницы фирмы «Линдсей вулл».
Сабрину удивило, почему Джек, очевидно, знавший об этом, ничего ей не сказал.
Не успела Сабрина прочитать обращение до конца, как перед ней словно из-под земли вырос кузен Роберт.
— Где он?
Удар по лицу ошеломил девушку. Сабрина схватилась за горевшую огнем щеку и сквозь слезы в бешенстве посмотрела на опекуна. Тот слегка стушевался и проворчал:
— Мне надо быть поосторожнее. Вот-вот придет сэр Миллпост за вознаграждением.
— Гадина! Мерзкий шпион! — прошипела Сабрина, тем не менее чувствуя удовлетворение от столь удачно найденного эпитета. — Должна сказать, что Меррипейс оказался очень щедрым за ваш счет, назначая награду за мою поимку!
— Слишком щедрым, — буркнул Роберт и отвернулся.
Сабрина облегченно вздохнула, поняв, что на время ее оставили в покое. Итак, сейчас сюда пожалует Миллпост! Кузен же выступает в роли благодетеля, вознаграждая его за подлость. Хорошенькая парочка!
— Я потрясена, Роберт! — сказала она с едким сарказмом. — Мне казалось, что вы не дали бы за меня и полпенни! А тут… Есть чему удивляться!
— Платил Меррипейс, а не я! Мне и в голову не могло прийти, что он поручит этому идиоту Миллпосту обклеить весь город подобными бумажками! Честное слово, без него я гораздо быстрее заполучил бы вас назад!
«Ничего бы у тебя не получилось!» — подумала Сабрина.
Ведь она уже почти обрела свободу! Еще несколько часов, и они с Китом были бы далеко от этих берегов… И навсегда забыли бы о существовании кузена Роберта! Как больно сейчас думать об этом!
— Почему вы просто не дали мне исчезнуть, кузен? — спросила Сабрина и тут же поняла нелепость своего вопроса. Ведь она не проявляла никакого интереса к юридическим тонкостям, связанным с отцовским наследством, поскольку целиком была занята Китом. И только сейчас осознала свою ошибку.
Она посмотрела на Роберта и холодно улыбнулась:
— Вы не можете позволить мне умереть. Отец не был настолько глуп, чтобы в случае смерти дочери назначить ее опекуна наследником всего своего состояния. Так что ожидание моей кончины может для вас не только затянуться, но и стать бесконечным. Ибо вы ничего не получите!
— Возможно. Но после того, как Миллпост разгласил все подробности и обстоятельства ваших приключений, я могу хотя бы разделаться с этим Дарлингтоном.
— Каким образом?
— Поддержав его саморазоблачение. То есть заявление, будто он и есть настоящий преступник, а вы всего лишь его несчастная жертва.
— Он ни в чем не виновен. И вы отлично это знаете!
— Так что же? Мне-то какое дело? Он сам при — знался, и его все равно повесят!
— Лорд Лоутон аристократ. И решать, виновен он или нет, будет палата лордов. Вполне возможно, что они не сочтут серьезным преступлением обольщение дочери простого торговца и оправдают его. А когда Дарлингтон выйдет на свободу, вам будет чего опасаться. Он явится сюда и просто-напросто прикончит вас!
— Не посмеет!
— Вы не знаете, каким жестоким и безжалостным он может быть. Но даже если Джек и не убьет вас на месте, то может публично вызвать на дуэль. Для вас это равносильно смерти. Если же вы испугаетесь и откажетесь принять вызов, то опозорите себя до конца дней. Все будут вас презирать. Не знаю, нужно ли будет в этом случае цепляться за жизнь?
— Ничего не могу поделать. Ведь он, повторяю, сам признался в преступлении!
— На вашем месте я бы постаралась представить себя не врагом, а другом лорда Лоутона.
— Каким образом?
— Например, разрешив мне выступить на суде в его защиту.
Роберт презрительно усмехнулся:
— И не надейтесь! Пока я не получу назад Кита, вы сами останетесь преступницей.
— Тогда все ваши хлопоты вообще напрасны. Дарлингтона освободят, он убьет вас или обречет на позор до конца жизни. И на нищету. Сами посудите, кто захочет иметь дело с торговцем, которого все считают жалким и подлым трусом?