Фел.:
— Лады — Тарантино — скотина.
Но Коля Бодров и сам Ник. Михалков -
свои мужики, и ведь тоже — туда же!
Вампирят и даже без слов.
Хотя бы «спасибо» сказали,
за мой эксклюзивный сюжет..
Миледи:
Все лучшие роли другие сыграли.
Уродка в рекламе — мой «звездный билет».
Последний. В последнем вагоне плацкартном.
А мне уже двадцать пять лет…
Фел.: — Есть мнение в помощь убогим и хилы.
Тебе оно близко, ей–ей,
что слава к отдельным персонам приходит…
Миледи: — На самом пороге могилы!
Но только, пардон, не моей!
(отшвыривает гитару) — Я буду жужжать и биться как муха об стекло до последних дней своей «золотой осени» и вовсе не тороплюсь на кладбище!
Фел., ногами расшвыривает сценарии, рвет портрет Тарантино, высыпает в рот все чипсы: — Флаг тебе в руки, детка… Я выхожу из игры. Мой приятель открыл отельчик у самого Черного моря в весьма интересном месте. Ему требуется хороший администратор и я вхожу в долю. Если надумаешь — могу составить протекцию в горничные.
Миледи: — Да иди ты! — (вскочив, сбрасывает халат, натягивает джинсы.) — Знаешь, почему у тебя ни хрена не получается? Рекламы у тебя идиотские, все «великие» замыслы — с чужого плеча, в студии ты умеешь только орать, а в постели лучше всего получается мычание. Как на приеме у дантиста. Сказать почему? Ты зануда — Фел. Скучный, плоский зануда! Задержавшись в дверях, посмотрела на свою фотографию. — Это тебе на память. И пусть тебе полюбит удача — вот такая же знойная, как эта красотка! Меня от тебя тошнит, неудачливый гений! (с шипением выплюнула вместо прощания и от души хлопнула дверью…)
СЦЕНА 4
Тот же бар. Разгар лета. Работает вентилятор. Жара. Миледи в коротеньком сарафанчике снимает занавески с окна, стоя на стремянке.
Бармен с тоской смотрит на ее ножки: — Опять в стирку? Три месяца прошло! Они ж как новенькие! Похоже и впрямь Кинга ждешь. Между прочим, с воскресенья начинаются его концерты в Большом зале. Аншлагами встретят своего кумира соотечественники!
Входит парочка пляжников — романтические влюбленные. Это Помощник бармена Валька, упорно изображающий, что привел девушку в незнакомое место. Видимо, подобный маневр он проделывает не в первый раз и все ему подыгрывают.
Валька подходит к бару:
— Шери–бренди. Два раза.
Бармен: — И сто грамм?
Валька: — В такую жару? Избави Бог! Нам, спортсменам надо держать форму.
Бармен: — Сочувствую, сочувствую…
Валька: — Жарковато у вас. А в Москве сейчас грибной дождик… Что поделаешь — тренировочные сборы.
Миледи, спустившись с лестницы: — Я вас манифик понимай! Сильно скучать домой. Я приехал из Парижа, работать каникулы, учит русский речь, русский народный жизнь. Хочем писать (Бармен поправляет: «Хочу писать») Хочу писать для университет про традишен релакс русский баня. Сорбонна — ву компроне? (Делает вид, что не замечает его девушку, нарочито заигрывает) — Может мсье мне показать баня? Мужчина и женщины прыгать в один снег? В России есть секс! Я хочу доказать для наука.
Бармен ей: — Баня зимой! И не здесь. Мадмуазель вас ждут на кухне.
Валька: — А мне Париж не нравится. Шумно. приносит своей девушке напитки, садиться.
Его девушка:
Ах, это лето, лето,
с любовью разогретой
на солнце, ах!..
Песок с морской волною,
почти как мы с тобою…
ОН:
Или Джеймс Бонд с «Береттой».
И вялые от зноя
туристы у прибоя
в тишотках и трусах… Ах.
ВМЕСТЕ (Вдохновенно, лирично, по опереточному)
Неразлучимые, неутомимые наши сердца…
Вместе стучать, вместе дышать им до конца…
Наша любовь — вечный огонь, вечный прибой,
В радуге лес и сиянье небес над головой…
ОН: — Но… Она: — Но???
ОН: Видишь ли, девочка, видишь ли, милая, вечность не наша стезя,
Вечно вздыхать, целовать, о любви говорить — ну нельзя!
ОНА: — Как нельзя? Отчего же нельзя?
ОН: — Я скажу тебе с последней прямотой,