Так, без разговоров и в напряжении шли несколько часов. Тропа пошла под уклон, земля помягчела, появились влажные и темные ложбины, заросшие кривыми лиственницами. Приближались к реке. В лесу то и дело мелькали фигуры — Курульф и Зорт прочесывали лес, чтобы избежать внезапного нападения.
Откуда-то сбоку из леса вынырнул Павол — лицо замотано зеленой тканью, меч за спиной, без плаща.
— А мешок твой кто тащит? — спросил его Раин.
— Меняемся, — откликнулся тот. — Кто в дозор — идет налегке, так что Гесиор тащит два. Потом я его сменю.
— Какие новости?
— Никаких. Противника нет, ушел за реку. Лес вроде бы чистый, не похоже, чтобы кто-то нас там ждал.
Справа мелькнул Курульф, сердито махнул рукой. Павол кивнул и нырнул в лес.
— А чего тогда они этот режим секретности продолжают, раз нет никого? — спросил Савон.
— Для тренировки, наверное.
Скоро вышли, наконец, к реке. Солнце уже зацепилось за кряж, легли вечерние тени, между деревьев кое-где было уже темно.
Брошенный неприятельский лагерь был на самом берегу, на широкой галечной полосе. Выглядел он неприглядно — повсюду какие-то тюки и мешки, частично распоротые, остатки пищи, полусожженные дрова. Дополнял картину затопленный у берега дырявый котел, торчавший из ила днищем кверху.
Пирон распорядился встать глубже в лесу. Обследовав лагерь, он предположил, что противник избавился от части добычи, что привело к ссорам и дракам — кое-где на гальке даже сохранились следы крови.
— Не всем удается достойный переход из состояния удачливых грабителей в состояние беглецов, — откомментировал эту новость Феликс. На ночлег они расположись в тени большого клена, земля там была посуше. Пирон распорядился на ночлеге не расставаться с оружием.
Савон и Раин быстро сделали котел каши. Подчистили его быстро, после него расположились в лесу, настороженно поглядывая на противоположный берег. Кусты там подходили к самой воде, отличное место для засады.
Раин обратил внимание на Стальфа — тот стоял неподалеку и внимательно рассматривал светлый ясеневый посох, с которым в последнее время не расставался.
— Странное чувство, — ответил Стальф на вопросительный взгляд подошедшего Раина. — Когда я беру его в руки. Даже не знаю, как его описать. Он словно притягивает к себе.
Раин согласился с ним — посох на удивление легко ложился в руку и лежал в ладонях как влитой. Он немного подержал его, потом попробовал покрутить — но у него ничего не получилось. То же самое попробовал сделать Савон — тоже ничего не вышло, чуть Паволу по голове не въехал, когда тот к ним присоединился.
— Осторожнее. Ты что, пытаешься торнадо вызвать?
Коротко посмеялись — посох для вызова торнадо выглядел совершенно иначе. Стальф внимательно смотрел на их упражнения, потом взял посох и тоже попробовал его повращать — и заехал себе по лбу. Против ожиданий не разозлился, а посмеялся вмсте со всеми.
— Интересно, — сказал Савон, когда старик удалился, опираясь на посох. — Можно что-то сделать, чтобы самому стать магом? Чтоб эта деревяшка пригодилась?
— Теоретически, вероятно, можно, — сказал Раин. — Колдун за рекой — наглядное доказательство того, что магия тут возможна. Только вот как? Феликс, ты про магию у Стальфа ничего не выяснял?
Тот кивнул.
— Ага. Я стараюсь пользоваться своим новым статусом и вытягиваю из него все, что можно. Как вы заметили, Рик удивился магии меньше, чем, например, Пирон. Это во-первых. Но еще больше меня поразила реакция гномов. Помните, когда они пошли в атаку на колдуна и тот начал свое движение?
— Нет, не помню, — признался Раин. — Быстро все произошло. А что там?
— Они ринулись на него со всей возможной скоростью, опрокинули заслон из этих дирмонцев, но когда увидели, что он кастует — мгновенно рассыпались в цепь. Они знают, как биться с магами. Быстро атаковать в промежутках, а когда он бьет — находиться подальше друг от друга, чтобы не зацепило многих.
— Гольд-то наоборот…
— Тоже, кстати, характерный пример. Он знал — или догадывался, или надеялся, что огненный шар можно остановить своим телом. Он же своего короля спасал. Для гномов это многое значит.
— Это значит, что магия здесь есть?
— В том-то и закавыка. С одной стороны — никто ничего не видел, есть только рассказы разной степени достоверности. Абсолютно ничего конкретного. Но — тот же Стальф совершенно не удивлен. его представления о мире никак не изменились.