Глава 20. Когда потерь больше, чем приобретений
В ушах звенело. Раин попытался приподняться — тут же заныло сразу в нескольких местах — шея, плечо, рука, почему-то очень сильно — копчик и вообще весь низ спины. Он оставил попытки пошевелиться и некоторое время просто смотрел в небо — ярко-голубое, с маленькими. Похожими на запятые облачками. Потом небо заслонило лицо Павола.
— Очнулся? — спросил тот. Голос товарища доносился словно через подушку. Отвечать не хотелось, так что Раин просто кивнул.
Павол кивнул кому-то — в поле зрения появился Савон. На его лице и шее чернели полосы запекшейся и небрежно смытой крови.
— Ты слышишь меня? — осведомился тот.
— Смутно, — ответил Раин, как ему показалось — громко и отчетливо. Но Савон лишь нахмурился.
— Вообще непонятно, о чем бормочет, — озабоченно сказал он.
— Так он приложился-то как, чуть дорогу затылком не пробил, — ответил ему Павол. — Сто пудов сотряс.
Савон свел вместе два пальца и поводил ими перед глазами Раина. Тому почему-то захотелось в него плюнуть — но губы не слушались.
— Слушай, ты потерпи, — сказал Савон. — Мы тебя сейчас к ручью отнесем, охолонешь чуток.
Лежал Раин, оказывается, на собственном расстеленном плаще. Савон и Павол наклонились и, взявшись за углы, подняли его. Раин попытался сказать им, что у него на плаще дыра и он может лопнуть, но его так приятно покачивало, что он решил, что обойдется и так.
Не обошлось — плащ треснул и Раин снова свалился на землю. Слава богу, что они успели сойти с дороги и слава богу, что не поднимали его высоко — падение ему не повредило. Даже наоборот, прочистило мозги.
— Осторожнее, — сказал Раин, добавив пару непечатных слов.
— О, вот сейчас вижу, что очнулся, — сказал Савон. — Извини. Не везет тебе с одеждой.
— С теми, кто меня носит мне не везет, — сварливо сказал Раин и, кряхтя, начал вставать. Снова заныло и заболело в самых разных местах, но он постарался не обращать на это внимание. Терпимо. Выпрямился, оперся на плечо Павола и осмотрелся.
До дороги было метров двести — ее он опознал по высящемуся рядом с нею Прянику и неубранным трупам дирмонцев. На вершине холма маячил Гер — видимо, сторожил.
С трудом повернув голову, Раин узрел остальных. Лагерь поставили в крохотной — на три могучих дерева — рощице. Около ближайшего ствола на плащах лежали Калей и Стальф, чуть дальше — Гонд, но тот, похоже, уже приходил в себя — пытался подняться, опираясь на локоть. Прямо перед ним сидел на корточках Феликс — увидев раина с сопровождающими, он помахал рукой.
Пирон, напряженный, как натянутая струна, стоял чуть поодаль, смотрел прямо перед собой. Чуть поодаль Гесиор и Фоли рыли яму.
Нет, не яму. Могилу.
— Кого? — медленно спросил Раин.
— Роли, — ответил Павол. — И Курульф.
— Вот ведь, — только и оставалось сказать Раину. — А Калей? Стальф?
— Вроде бы в порядке, хотя пока без сознания. Пирон их смотрел, говорит, что внутренних повреждений нет. Оглушены просто.
— Будем надеяться, что так, — пробормотал Раин. Дойдя с помощью друзей до дерева, он тяжело уселся на траву. Савон с беспокойством глянул на него, потом отошел к костру — на него уже был водружен большой котел.
Павол положил рядом с Раином остатки его плаща, потом, кивнув коротко, отошел к Пирону. Тот что-то коротко ему приказал и Павол почти бегом направился к дороге.
— Кажется, мы победили, — пробормотал Раин.
— Ага, — послышалось слева. Калей тоже очнулся и рассматривал нависшую над ними крону дуба.
— Ты как?
— Вроде бы ничего, — откликнулся картограф. — Только вставать неохота.
— И не вставай, — посоветовал ему Раин. — Подожди, вот сейчас обед будет, тогда…
— Угум, — откликнулся Калей.
Больше обсуждать было нечего. Раин привалился к дереву, найдя затылком очень удобную выемку в стволе и начал размышлять, в порядке ли он. Голова все еще кружилась, болели спина и плечо, но в целом все было нормально. Он вспомнил замечание Павола о сотрясе и попытался сфокусироваться — сначала на собственных ногах, потом на дереве напротив, потом на хлопочущем около котла Савоне. Вроде бы получалось. Успокоенный, он закрыл глаза и почти тут же уснул.