Калей поерзал.
— Я бы не хотел идти в Морию, — сказал он. — Нет, конечно, если мы туда пойдем, по дороге останемся целы, а в Летописном нам удастся вернуться в наш мир — я возражать не буду. Но мне страшновато, парни. Были у нас передряги, но нормально же живем, а? Конец, не конец… — Он вздохнул, и закончил. — Но я как все. Решите идти — пойду с вами.
— Спасибо, — серьезно сказал Савон. — Теперь скажу за себя. Я за то, чтобы идти в Морию. Мне, во-первых, просто хочется там побывать. Хотелось с тех пор, как впервые прочитал про нее у Профессора. А во-вторых, шанс на возвращение, хоть мизерный, но есть. Мы ж потом сами себя будем корить, что не воспользовались… Все, я закончил.
— Я за то, чтобы идти в Морию, — коротко сказал Павол. Посмотрев на выпученные глаза не сумевшего сдержаться Феликса, он фыркнул. — Только без объяснений, хорошо?
Настала очередь Раина.
— На меня подействовал один довод, приведенный Савоном, — сказал он медленно. — Мы — во всяком случае, я — будем очень сильно жалеть о том, что не попробовали. Так что — давайте попробуем.
Снова воцарилось молчание, прерываемое только ночными звуками леса.
— Феликс, ты-то скажешь что-нибудь? — осведомился Савон.
— Я-то? — хмыкнул Феликс. — Вообще-то мне, видимо, по жизни полагается возражать мнению большинства. Но я нынче для разнообразия соглашусь.
— Итак, у нас четверо «за» при одном воздержавшемся, так? — сказал Савон.
— Я тоже «за», — пискнул Калей.
— Значит, единогласно. Тогда, если Феликс не припас нас еще что-нибудь, идем спать.
— Не припас, — буркнул Феликс. — И это… спасибо, ребята!
— Не за что, — откликнулся Савон. — Кстати, давно хотел спросить. В Эреборе ведь тоже есть портал. Ты своих спутников не спрашивал, как там с ним дела обстоят?
— Спрашивал. Они не понимают, о чем идет речь. Однако, в прошлом году, осенью, у них произошел обвал на одной из террас. Странный — никогда ничего у них не обваливалось, а тут вдруг такое. Завалы разобрали, пострадавших нет. Портала, я так думаю, тоже.
— Ясно. Значит, сохранился только один.
— Слушай, Феликс, — вдруг затараторил Калей. — Значит по твоему колдун — это тоже ИИ? С другой стороны который?
— Нет, вряд ли. Скорее всего он такой же как и мы, просто играет за другую сторону. Пытается мир этот завоевать.
— А мы, типа, защищаем? Ты знаешь, не стыкуется…
— Так, давайте дискуссии оставим, — сказал Савон. — До утра ведь так спорить можно. Ложимся, спим, думаем, завтра выберем время и обсудим все. Паволу спать всего ничего осталось, он же на дежурство скоро встает!
На том закончили. Несмотря на теснившиеся в голове мысли, уснули сразу и спали как убитые.
Глава 29. Когда горы все ближе
Подъем был ранним — еще и не рассвело толком, когда Пирон дал команду. Савона подняли вообще до света, сказав сделать завтрак и потушить костер, чтобы ни дымка не поднялось. Памятуя о том, что случиться может всякое, Савон наготовил всего на день вперед. Это всем понравилось — пока ели, правда, когда он заставил всех чистить и сушить котлы, это вызвало куда меньший энтузиазм.
После завтрака Гер снова взял в оборот Савона — они должны были идти вместе. Вторую двойку составили Мирт и Корисс. Гномы с Калеем были посланы вперед, им наказали разведать тракт как можно дальше, а помимо этого вглядываться в грозный профиль Мглистого, который проступал напротив них уже совершенно отчетливо.
Раину отдых пошел на пользу, утром он чувствовал себя вполне сносно — по этой причине его заслали на Генерала, обозревать местность и сторожить на случай, если двойки разведчиков уйдут далеко и чего-то упустят. В лагере, в итоге, остались только Пирон, Стальф и отдыхающие после ночного дежурства Павол. Гесиор и Вусс.
Склоны Генерала были крутыми, на гребне торчали камни, Раин уселся между ними и накрылся плащом в надежде, что издалека будет похож на еще один валун. Перед ним лежала каменистая, разрезанная трещинами оврагов и темными лесными полосами равнина, упирающаяся в могучие горы. До них, казалось, совсем не далеко.
— Дня на два-три ходу, — пробормотал Раин. — А там…
Додумывать, что их там ждет не хотелось. Он вспомнил ночное совещание, вспомнил, что хотел в одиночестве спокойно обдумать все изложенное Феликсом — но мозги сопротивлялись и он просто бездумно обозревал расстилающийся перед ним пейзаж.