— Значит, память хорошая, — не меняя голоса сказал Пирон. — Тогда я предлагаю вам, господин Калей, попробовать вспомнить карту и наметить для нас путь на Восток, к Вратам.
Калей судорожно кивнул.
— А пока… — договорить Пирон не успел, его прервал спустившийся Вусс.
— Тушите свет, — сказал он тихо.
— Что там?
— Непонятно. Летит кто-то…
Пирон вскочил. Вскочили, в общем-то, все — но, Пирон в гаснущем свете одним взглядом посадил всех на место.
— Господин Стальф, господин Раин — со мной. Господин Савон — вы тоже. Вусс, Мирт, срочно обследовать лестницы — куда они ведут. Будьте готовыми… ко всему.
К счастью, устье лестницы, по которой они спустились в зал для совещания, было слегка утопленным относительно галереи. Первая ступенька образовывала своего рода бруствер, за которым они все и устроились. Гер, дождавшись их, отошел вглубь лестницы.
Прямо по центру ствола сверху вниз спускалась яркая точка. Она уже была довольно близко — и ясно было, что это человек. Летел он медленно, растопырив руки и ноги — так, что напоминал морскую звезду.
Свет исходил от плюмажа его шлема — словно вместо перьев там был факел. Помимо этого, светились наручи и поножи — их свет был голубоватым и не особенно ярким, но в сумме его хватало для того, чтобы выхватить из темноты устройство ствола Зиракхара — там, где пролетал колдун.
Раин отметил, что ствол, похоже, расширялся к верху — каждая галерея представляла собой не полку, а ступеньку. По высоте до следующей было метров пятьдесят.
Колдун был на уровень выше их галереи, спускался медленно и вращался — очевидно, что-то или кого-то искал. Пирон тронул Раина за плечо и сделал жест — тот понял его так, что когда тот спустится пониже, нужно будет тихо уйти вниз по лестнице. Разумное решение, если учесть, что шлем у него мог быть со свойствами всевидения. Но пока колдун находился над ними, Раин изо всех сил вглядывался в него, стараясь не упустить ни одной мелочи.
Первое, что ему бросилось в глаза — черный доспех из выпуклых шестиугольников. Черный назгульский доспех. Сапоги с белой опушкой по голенищам — именно благодаря ним колдун сейчас парил в воздухе. Такая же опушка была у его черных перчаток — Раин никак не мог вспомнить, что они давали своему обладателю. За плечами у колдуна торчал меч — не особо удобно, так как лезвие его было широким и весьма прихотливо изрезанным. Раин не мог вспомнить названия этого меча — но то, что он позволял шарашить во врагов самыми разными магическими воздействиями он помнил хорошо.
— Доспех, сапоги, перчатки, меч и шлем, — считал он про себя, — это пять. Светящиеся эти штуки — шесть, — наручи и поножи составляли один комплект. — И…
Черный шлем начал поворачиваться в их сторону, Раина кто-то сильно дернул за ногу. Поняв, что от него требуется, он кубарем скатился по ступенькам. Пирон и остальные уже были внизу, он помчался вдогонку.
В зале было темно — естественно, зажигать свет никто не стал. Он наткнулся на Савона, услышал шепот — Пирон что-то втолковывал ему на ухо, потом оттолкнул и ушел во тьму. Савон вцепился в рукав Раина.
— Отходим к лестницам, — прозрачным шепотом сказал он. — Осторожно. Посох — у Гера, он тебе отдаст.
Раин сглотнул и кивнул. Стараясь не отпускать Савона, он прошел к дальней стене, каким-то чудом избежав контакта с каменными столами. Там столкнулся с Гером — тот молча сунул в его ладони теплое дерево посоха.
Некоторое время стояла полная тишина, потом вдруг Раин с ужасом услышал стук. Похоже, колдун приземлился на их галерее. Противоположный край зала слегка осветился — свет от доспехов колдуна проникал по лестнице. Летун постоял немного, потом сделал шаг. Другой. Резкие звуки — на его сапогах, очевидно, были немаленькие подковы — разносились в тишине.
Раина потянули назад — кто именно, он не понял. Он попятился. Шаги наверху, на галерее, затихли. Потом они услышали странный звук — словно шипение.
Колдун принюхивался. Да, была назгульского доспеха и такая фишка — он позволял своему обладателю различать запахи.
Раин вспомнил, как жестко Пирон требовал от них, чтобы при любой возможности они смывали с себя весь пот и грязь — эти требования тогда казались ему не имеющими смысла, а сейчас он молился всем богам, которые только помнил, чтобы этого хватило.
Шипение и принюхивание прекратилось. Раздался звук еще нескольких шагов, потом колдун звякнул всем своим железом и все звуки стихли.
— Взлетел, видимо, — ни к кому не обращаясь, на выдохе сказал он.