— Понятно, — выдохнул Пирон. Он посмотрел по сторонам, потом негромко — но так, что его все слышали, сказал, обращаясь к ополченцам. — Вот эти люди… вы их приютили. Дали им возможность жить тогда, когда они пришли к вам за помощью. И… в ответ они жгли ваши дома. Убивали ваших жен и детей.
Пирон отступил на шаг, ополчение надвинулось на пленных, послышались яростные крики. Дирмонцы завертели головами, явно растерянные.
— Вот они… — повторил Пирон. Эти слова прозвучали как сигнал — ополченцы навалились на пленных, послышались крики. Дирмонцы выхватили кинжалы, но те им не помогли — их тут же насадили на копья.
— Нет, не-ет, не убивайте! — из толпы вырвался один из пленных, из его отсеченного уха хлестала кровь. — Я все… все…
Пирон схватил его за ворот и дернул на себя, спасая от беснующейся толпы.
— Отставить! — заорал он. Его крик разнесся над трактом. Ополченцы подчинились. Из одиннадцати пленных в живых осталось трое, остальным повезло меньше.
— Разойтись всем! А ты говори, — спокойно сказал Пирон пленному с оторванным ухом. Он все еще держал того за ворот.
Тот с трудом оторвал взгляд от растерзанных тел своих товарищей.
— Я… мы… больше никого. Эти… это Даман и Гарран, они нами командовали. Мы сторожили южный тракт, мы ничего не жгли! Это все они.
— Сколько вас было?
— Мы стояли за воротами, — парень трясся и явно не слышал Пирона. — Нам приказали никого не выпускать из города. Мы попытались закрыть ворота, но потом нас опрокинули… Мы… мы ушли в холмы и видели, как пришла стража. И побежали на юг!
Пирон залепил ему увесистую пощечину, пленный в отупении уставился на него.
— Как тебя зовут?
— З-зоб…
— Откуда ты?
— И-из Покреля.
— Как оказался в лагере?
— Н-нас привел Даман. Мы сказали, что наш караван ограбили и…
— Сколько вас было?
— Д-десятка Дамана и еще у Гаррана, я не знаю, сколько привел он.
— Это ваш отряд?
— Н-нет. Мы, десятка Дамана, сторожили южные ворота. Когда нас опрокинули — отошли в холмы. Даман с некоторыми ушел в город, вернулся с Гарраном и его людьми.
— Сколько вас было?
— В-вот, все…
Зоб махнул рукой, охватив этим жестом всю округу. Пирон посмотрел на него, потом на других выживших пленных. Те закивали.
— Сколько вас было всего? В лагере.
— Я не знаю…
— Сколько в лагере было дирмонцев?
— Д-дирмонцев?
— Командиров. Таких, как этот Даман?
Зоб закатил глаза, считая.
— Восемь их было, — проговорил один из выживших. У него была рана на руке и разбитое лицо, из носа капала кровь.
— И у каждого десятка в подчинении?
— Я не знаю, — угрюмо ответил тот, вытирая текущую по лицу кровь.
— Сколько всего народу участвовало в мятеже?
— Я не знаю, — повторил тот.
— Ладно, — спокойно сказал Пирон. — А сюда, на юг — только ваш отряд прорвался? Других не было?
— Нет, — ответил Зоб. — Мы сидели в холмах, когда Гарран подошел. Потом еще ждали. Даман скомандовал отход, когда стало понятно, что никого больше не будет.
— Хорошо. Уберите тела с тракта, — скомандовал он. — Этих перевяжите. Через час выступаем в Пригорье.
Раин на все происходящее взирал с ужасом. Стараясь не смотреть на истерзанные тела пленных, он отошел к склону. Там к нему присоединились друзья.
— Чего надулся? — спросил его Феликс.
— Так нельзя. Пленные же…
— Женевская конвенция тут не подписана, — мрачно сказал Савон. — Если б нас в плен взяли — было бы то же самое.
— Все равно…
— Что все равно, — прошипел Феликс. — Ты скажи лучше, у тебя это в плане было? Засылка в лагерь будущих мятежников?
Раин пожал плечами.
— В игре это вообще не возможно, вообще-то, — сказал он. — Разве что аддоны вышли. Но если тебе интересно — нет, такого я не планировал вовсе.
— Ладно, не ругайтесь тут, — проворчал Савон. Он то и дело хватался за рукоять меча — слишком непривычно было чувствовать его у себя на поясе. — Хорошо, что все закончилось.
Выступили к домуитоге даже раньше — задерживаться никто не хотел, да и день всерьез клонился к вечеру. Шли быстро, так что к южным воротам дошли еще засветло.
Встречал их караул — пять стражников. С ними — вот уж сюрприз — находился Калей. Он, похоже, тоже поучаствовал в стычках — голова перевязана.
Калей передал Пирону распоряжения Рика — ополчение распустить на ночь, с утра пусть все собираются по кварталам, там до них доведут текущие новости и задачи. Ополченцы выслушали это с вниманием, и за несколько минут все разбежались по домам. Пирон и Стальф пошли в ратушу, Феликс — как видный гномский вельможа также был туда приглашен, но когда он жалобно спросил, нужен ли он там — ему сказали, что по большому счету не нужен. Ребята пошли к себе.