Антонио зачарованно, хотя его невозможно было уже давно чем-то удивить, как и Луиджи, смотрел на своего отца, удивляясь и восхищаясь впервые произнесенной столь пламенной речью.
— Боюсь не оправдать твоих ожиданий, папа. Думаю, что таких женщин больше нет, — произнес он, беря бокал с водой. — Ты и мама были просто единственными… Сейчас немного другое время и другие люди.
— Во все века, сынок, люди были другими. Людской род не особо-то и изменился за все эти столетия… также, как и само чувство.
— Отец, сейчас любовь, если ты ее имеешь в виду, стала более продажной, ложной,.. — он встретился со взглядом отца, — если можно так выразиться, одноразовой, как и все в этом мире.
— Ха-ха! Ну, что же оставайся в неведенье и тешь себя этой иллюзией, — отец весело улыбался и в его глазах сверкали искры смеха.
И впервые сын смутился, у него было такое чувство, что отец знал нечто такое, что не знал он, тот ему не сказал, не открыл тайну. Антонио даже почувствовал себя маленьким мальчиком, как тогда в далеком детстве, когда отец учил его управлять бизнесом, задавая всякие каверзные вопросы, как бы он поступил в той или иной ситуации. И сейчас похоже, было тоже самое, он не мог понять, как ему быть и что он упустил, у него было такое чувство, будто он что-то проглядел, не увидел, не изучил и не понял. Но он не мог понять, что именно. Ведь с детства он так хорошо выучил урок — как управлять и вести бизнес. А в данный момент он попал на совершенно зыбкую почву, о которой ничего не знал, а Антонио не привык чувствовать себя не уверенно, не привык не знать то, с чем он имел дело. Но ощущение неуверенности быстро прошло, сменившись чем-то другим… он даже не мог понять, что это конкретно было, но вино почему-то стало горчить, последний кусок лазаньи показался пересоленным, и кабинка в этом элитном ресторане была уже не столь уединенной, несмотря на приглушенный свет вокруг, ему показалось слишком броской золотая лепнина, слишком блестящий столик из красного дерева, короче ему показалось все как-то слишком…
Он прочистил горло и произнес:
— Ты же знаешь, что мой брак закончился неудачно… мы настолько не подходили друг другу, — попытался он оправдаться.
— Знаю, — твердо произнес отец, открыто глядя в глаза сыну, — но это было ясно с самого начала. Она тебе не подходила, хотя и была влюблена в тебя, как кошка.
— Хм! Да, не всегда хорошо, когда женщина влюблена, как кошка, — задумчиво произнес Антонио, пригубив вино. — Ты сам говорил…
— Ты что, до сих пор не можешь прийти в себя от своего брака? — перебил его отец.
Антонио откинулся на спинку мягкого, комфортного кресла, немного ослабив галстук.
— Нет, все уже давно в прошлом. Папа, на меня женщины, стоит мне куда-нибудь выйти, вещаются сами…
— Это правда, — согласился Луиджи, покручиваю за ручку маленькую чашку с кофе. Они помолчали, каждый думая о своем, потом отец произнес: — Через два года тебе будет сорок, у меня в твоем возрасте уже были вы двое — ты и Марко. Что мешает тебе жениться и завести детей?
— Детей сейчас можно завести и так, не обязательно жениться… существует такое понятие, как суррогатное материнство, — резко ответил Антонио, потому что часто повторяющиеся разговоры, которые в последнее время с ним вел отец по поводу внуков, немного стали его нервировать и доставать. — Прости, я не хотел показаться резким.
Луиджи только лишь довольно улыбнулся, словно получил желаемое, уверенно заметив:
— Суррогатное материнство в нашей семье будет только через мой труп. Слава Деве Марии в мире существует полно достойных женщин, тебе пора уже раскрыть глаза и осмотреться по сторонам. Деньги не скрасят твое одиночество в старости, уверяю тебя сынок, — в его глазах опять промелькнула грусть и даже тоска.