— Она — ваша, — произнес Антонио, беззаботно пригубив виски.
Бену было к пятидесяти, выглядел он моложе, мускулистый, седовласый, с голубыми глазами, холеный.
— Не понимаю вас, — произнес он не в состоянии оторвать глаз от вазы, — вы хотите сказать копия вазы.
— Нет, я имею в виду подлинник, мы с вами деловые люди и копиями не торгуем.
Только тогда Бен перевел на него хмурый взгляд. Он молчал, потом сделал глоток виски и спросил:
— Но что вы хотите взамен?
— Развода со своей женой.
Бен удивленно и ошарашенно смотрел на него целых пять минут, потом, наконец, произнес:
— Как бы это сказать, я… наверное, не подхожу… к этой роли.
— Она занимается историей искусств и была бы счастлива работать с вами, — добавил Антонио, пропустив его намек мимо ушей. — Большего я ничего не требую и не прошу, — он развел руками, показывая свои честные намерения.
— Но я предпочитаю работать один, у меня есть антикварный магазин, но… и не один. И да, я коллекционер, но…
— Я все сказал, мне нечего добавить, — ответил Антонио.
Через пять минут он ушел, не получив ответа. Но поскольку бизнесом он занимался не один год, то знал наверняка, нужно выждать время. Рыбка заглотнет наживку. Буквально через неделю, к нему пришло на почту электронное письмо от Бена, что он ищет ассистентку. Он уговорил Клер отправить свое резюме на его вакансию. Скоро пришел ответ, что с ней хотели бы побеседовать. Она примчалась к нему в офис на седьмом небе от счастья, потому что ее приняли. Клер прожужжала ему все уши, что она будет работать у выдающегося Бена Тосседа. Самого Бена Тосседа.
Антонио только довольно потирал руки, предложив ей отпраздновать это событие в ресторане, и весь ужин его не покидала одна единственная мысль, что он будет не единственным идиотом, который попадется на удочку «наивности и честности» его жены.
Она часто стала отсутствовать, ездить по стране вместе с Беном, участвовать в торгах. Постепенно прекратились ее бесконечные смс-ки и телефонные звонки, она перестала его караулить у подъезда офиса и гостиницы.
А через шесть месяцев он получил подписанные бумаги о разводе, а Бен Тоссед — вазу династии Сун.
Первый раз за полтора года Антонио снял люкс в гостинице, предварительно дав указание сменить всю мебель и сделать ремонт в пентхаусе отеля, а также выставить его дом на продажу, заказал еду в номер, открыл бутылку дорогого виски, включил какой-то канал по телевизору и буквально через час, довольный, пьяный и сытый, заснул в кресле. Проснулся за полночь, принял душ и завалился спать на королевских размерах кровати.
На следующее утро его разбудил звонок мобильного, жужжащего рядом с ухом.
— О! Черт! Что еще?! — сонно произнес он, всматриваясь в телефон на номер Клер. — Привет!
— Привет, дорогой, я хочу тебе сообщить одну новость.
«Боже! — подумал он. — Только не снова».
— Бен сделал мне предложение, — заворковала она на том конце провода. — Представляешь?
Антонио резко умиротворенно выдохнул.
— Слава Деве Марии. Я очень рад за тебя.
— Ты правда рад?
— Конечно, Клер. Я рад, что ты наконец-то нашла своего Давида. Он достойный мужчина. — Она часто называла Антонио своим Давидом, его всякий раз передергивало от этого.
— И он говорит, что очень меня любит.
— Я рад вдвойне, дорогая. Будьте счастливы, — и он повесил трубку.
Пора было начинать новую жизнь, а вернее, продолжать старую, которая была еще до Клер.
глава 7
7
Нина въехала на полукруглую подъездную асфальтированную дорогу, засаженную с двух сторон большими деревьями, ведущую к небольшому стандартному одноэтажному коттеджу бабушки. Они выбрались из машины и вошли в дом, в котором было прохладно. Мона быстро прошла через фойе на кухню, разделенную на обеденную зону, и открыла раздвижные стеклянные двери с выходом на веранду по всему периметру дому, с которой через лужайку можно было пройти к виноградникам.