— У нас много дел, Санни, — произнесла она, открывая холодильник и доставая салат, помидоры, приготовленное мясо, горчицу и приправу. Нина вышла на веранду, потянулась, оглядывая окрестности, вздохнув полной грудью.
— Как же хорошо! Как я люблю это место!
— Вот и отлично, — из кухни крикнула бабушка, — ты можешь здесь пожить, пока будешь в отпуске.
Нина смотрела перед собой на ряды зеленых лоз, простирающихся далеко вперед, скользя, как река, по холмам. Правее в стороне она обратила внимание на изменившиеся здания винодельни, крыша стала изломанной, как бы состоящая из множества кусков. А дальше она заметила тоже ряды, высаженных новых лоз, хотя раньше там были поля. Значит кто-то купил ту землю.
Она еще раз вздохнула полной грудью запах зелени, аромат цветов, еле уловимый запах винограда и земли. Потом вернулась в дом и налила два бокала холодного чая, поставив их на кухонный островок.
Бабушка тем временем пододвинула к ней тарелку с сэндвичем.
— Давай перекусим и поедем в коттедж Дэна. Зайдем в его магазин, я поговорю с управляющим, а ты потом заберешь из дома Дэна его компьютер. Нам нужно покопаться в его программе и посмотреть финансовые отчеты, что-то у меня не очень хорошее предчувствие.
Предчувствие Мону никогда не подводило.
— Для меня было неожиданностью, — произнесла Нина, — что он все оставил тебе. Честно говоря, я не ожидала.
— Я сама не ожидала, — ответила бабушка, доедая сэндвич. Она положила тарелку в посудомоечную машину и взяла мобильный телефон, выйдя на веранду.
Нина пила холодный чай, задумчиво оглядывая кухню, пока до нее долетали обрывки телефонного разговора Моны. Здесь все было, как всегда. Белая кухня, слева обеденная зона — деревянный стол с мягкими стульями, комоды с уймой фотографий семьи, какие-то разноцветные фигурки, стены покрашены в цвет топленых сливок, а над комодами, трудно было сказать кто именно, то ли дизайнер хотел изобразить какую-то картину, то ли сама бабушка, предпочитающая яркие тона, но стена была разрисована разноцветной абстракцией, со всполохами немыслимых сочетаний и золотой блестящей крошки. Дальше начинался длинный узкий коридор, на стенах которого тоже висели фотографии, ведущий в гостиную с бордовыми диванами, стоящими буквой П, заваленными уймой бирюзовых, оранжевых, топленого молока подушками. На стене напротив висел телевизор, а дальше по коридору находились три спальни — посередине была бабушкиной, две по бокам ее внуков.
Бабушка вернулась на кухню.
— Вот и отлично. Завтра утром будем ставить тотемы.
— О! Боже! — пробурчала Нина под нос.
Мона, конечно, услышала, но ничего не сказала.
— Хорошо, — громче произнесла Нина, загружая тарелку и стаканы в посудомойку. — Я переоденусь, и мы поедем в коттедж Дэна.
И она направилась в спальню, которая с детства была ее. Комната была маленькой, большая кровать у стены, накрытая разноцветом покрывалом с какими-то райскими птицами, пара подушек — фиолетовая и бирюзовая, шкаф напротив с резными дверцами, на которых была изображена виноградная лоза, дальше была дверь в ванную комнату с душевой кабиной. Стены топленого молока, как и во всем доме, у кровати стояла с одной стороны тумбочка с ночником, с другой стороны тумбочка не влезала, зато в самом углу у окна находилось массивное комфортное темно-синее кресло.
Нина убрала шляпу в шкаф, скинула шпильки, стянула черное платье, надела длинную в мелкий цветочек юбку по щиколотки и синюю майку с полукруглым вырезом. Обулась в плетеные сандалии. Она зашла в ванную, причесалась, закрутила волосы в хвост, прихватив заколкой крабом.
Потом отправилась на кухню, но дверь на веранду уже была закрыта, Нина вышла из дома, бабушка стояла у машины, поджидая ее.
— Давай, быстрее, у нас полно дел.
— Ба, куда ты торопишься? — спросила Нина, обходя шевроле.
— Я хочу поговорить с управляющим, пока он не ушел.
Бабушка тут же залезла на пассажирское сиденье, поправив свой бордовый с блеском платок на голове.
— Поехали, — опять поторопила она.
Нина включила зажигание и стала выруливать с полукруглой подъездной площадки на общую дорогу. Через 20 минут они остановились перед шоп-вайн Дэна, который преобразился за то время, когда она была здесь последний раз.