‒ Время, – скомандовал судья.
Армии рванули навстречу друг другу. Я сжал сенсорник и впился глазами в действо на столе. Бегущие впереди преозы воинственно рычали и потрясали копьями. Имаго бежали молча и ровно.
В момент столкновения пешек Пик’Орн вскочил с места. Забитые в них выбранные характеристики делали своё дело. Мои преозы, даже умирая, стремились достать противника. А вот Имаго наоборот, при случае, отступали или вообще бежали. Через две минуты армия будет растоптана.
Набивая характеристики лидеров я не скупился на их харизму. Наконец, войско было смято и Пик’Орн с радостью бросил своих к улью.
Оставшиеся в живых мои Имаго отбежали к краю стола и попытались спрятаться за деревьями. И тут вышли три предводителя. Ксензы отчаянно выпячивали брюшко и что-то громко кричали, потрясая копьями.
Быстрее!
Пик’Орн был полностью поглощен нападением. Обороняющиеся воины отчаянно отбивали атаки на щербатый конус улья. Что хорошо сейчас в трусах, им некуда бежать. И они будут стоять насмерть. Волны атак всё выше взбирались по стенам. Через пару минут они достигнут вершины конуса и хлынут внутрь. Я посмотрел на свою правую ладонь. Если крепость не выстоит до конца игры, то я опять лишусь руки в лучшем случае. О своей смерти я старался не думать.
Остатки разгромленной армии наконец-то сообразили боевой порядок. А теперь в бой!
‒ Пик’Орн, повышаю на шесть Медов! – громко сказал я, пуская своих воинов на улей противника. Шесть Медов, или вся рука.
Ксенз что-то выкрикнул на своём языке и тут же отправил на подмогу обороняющимся половину армии. Так, время выиграл. Теперь бы только успеть достать его императорскую семью.
Мои воины сыпались со щербатых стен мертвыми куклами. Но сейчас мне было наплевать на потери. Главное, добраться до членов императорской семьи, что сидят в самом сердце улья.
– Повышаю еще на двенадцать! – проскрипел противник.
Я невольно вздрогнул, когда на экране всплыло красное окно. Пик’Орн добрался до моей семьи.
Палец… еще один…
Наконец, мои воины проникли в улей и ломанулись по коридорам в поисках добычи, теряя на каждых развилках и поворотах по несколько десятков Имаго.
Вся кисть… предплечье… стопа…
Наконец мигнуло зеленое окно. Мои нашли императорскую семью.
Три Меда…пять…восемь…шестнадцать…
‒ Время! – громко проскрипел судья.
Стол накрыла белая пелена. Мы с Пик’Орном подняли головы от сенсорников. Такого размена у нас еще не было.
‒ Хуманс, ты по всем прогнозам должен был проиграть, – прошипел ксенз. – Как у тебя получилась эта ничья?
‒ Секретный пунктик, – нервно усмехнулся я, дернув плечами.
Теперь у меня все Меды, нет обеих рук и одной ноги. Не такой уж и плохой размен.
‒ В туалет схожу, – сказал я, поднимаясь с кресла. Ноги чугунными колодками потащили меня в уборную. Главное, не упасть.
В туалете я спешно исторгнул скудное содержимое желудка в раковину и посмотрел в зеркало. Паника плавала в моих глазах. Вроде и достиг цели, но какой ценой? Проклятый Пик’Орн будет впитывать часть меня, и ничего уже не исправить. Я сглотнул и ополоснул лицо. Дверь тихо скрипнула и в туалет зашел Дик. Алкаш держал в руках старенький пистолет.
‒ Серёга, я очень не хочу тебя убивать, но ты вынуждаешь меня, – прошипел он.
‒ Дик, твою мать, что тебе надо? – сплюнув в раковину, спросил я. – Этот пунктик тебе ничего не даст.
‒ Это уже не тебе решать! – сорвавшись на крик, выпалил он. – Говори!
– Вот тебя кто-нибудь любит? Ты кого-нибудь любишь? – спросил я.
– Что? – недоумённо переспросил он.
– Тебя кто-нибудь любит настолько, что ты чувствуешь её поддержку? Её тепло, прикосновения, даже если она в коме? – я медленно взял полотенце и вытер лицо.
Вдруг, позади Кио появился Пик’Орн. Ксенз ударил лапой по руке Дика. Раздался глухой хруст сломавшейся кости. Пистолет черным бумерангом врезался в зеркало, оставив на нем паутинку трещин. Мужчина заорал и упал на колени. Ксенз пнул воющего алкаша, отправив его в угол. Я боялся пошевелиться. Трёхметровый насекомыш спокойно подошёл и закрыл воду в умывальнике:
‒ Я возвращаю всю твою биомассу в обмен на этот показатель.
‒ Послушай, он не для вас, – успокаиваясь, сказал я.
‒ Говори, – ксенс наклонился ко мне. – Это уже не твоя тайна.
‒ Ну, смотри…
*
Джилл открыла глаза и застонала. Доктора говорили, что из комы просто так не выходят. Я не сдержался и взял её за руку. Почувствует ли она моё тепло через пелену боли?
Я улыбнулся. Она моя судьба. Она моё благополучие.
Ведь так просто рассчитать свою формулу, добавив ту, с которой готов быть до конца жизни. Ксензам это не дано. Пик’Орн так и остался стоять в туалете, когда я ему всё объяснил. Подозреваю, что теперь насекомыши не сильно будут стремиться играть с людьми. Слишком много переменных.
Джилл слабо улыбнулась:
‒ Серёжа…