========== Конфигурация двадцать седьмая ==========
Поначалу мне кажется, что он шутит.
– Чего-чего ты от меня хочешь?
– Хочу узнать, как бы ты рассказала о своих правилах совместной жизни тому, кого любила, – Тварь Углов так и сверкает своей фирменной улыбкой, похожей на персональную коллекцию лучших колов Влада Цепеша.
Я смотрю на своего гостя подчёркнуто внимательно, но, кажется, он не замечает моего возмущения. Прямо как ни глянь – ни следа мозгов!
Я демонстративно выжимаю губку, которой вытираю висок. Всё моё лицо словно побывало в терновом кусте. Кое-где кровоточит, кое-где опухло, и я готова растерзать всех, кто к этому причастен. От части уздечки, бывшей во рту, до сих пор больно глотать.
– Не думай, что я сошёл с ума. Я мыслю здраво.
– Моей радости нет предела, – бурчу я, – Ну и?
– Месть ведь блюдо холодное. Нужен план. К тому же, скорее всего, они снова до тебя рано или поздно доберутся. Ты должна подумать над тем, что делать. Подумать спокойно. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю, – кивок головы говорит о неохотном соглашении.
– Поэтому остынь. Закури глясару и подари мне, очаровательному и очень голодному, новый юмористический рассказ.
А он точно демон? Что-то он подсел на лёгкие жанры…
– Ну, ежели так просят… – я леплю на щёку пластырь, укрывая особо глубокую ссадину, и иду за любимой ручкой и пачкой бумаги.
Комментарий к Конфигурация двадцать седьмая
Рассказ:
https://ficbook.net/readfic/11353195
========== Из «Энциклопедии абсоолютного и относительного сновидения». Глифы ==========
Глифы можно назвать первой известной попыткой изобретения универсального общеанамнетического языка, отголоски которого встречаются и используются и по сей день.
В вирте не существует разницы в языке, ведь любое обращение есть, по сути, трансформированная мысль, а процессы мыслеобразования протекают схожим образом у всех живых тварей. Правда, животные могут намеренно блокировать свои мысли от разумных существ вроде людей, предпочитая связываться друг с другом при помощи собственных каналов. Однако с развитием системы возникла необходимость в создании письменных носителей информации, в частности, книг. До изобретения очков-дешифраторов, позволяющих без труда уловить мысль, излагаемую автором в труде, хоть бы и написанном на его родном языке и чужом для читателя, была предпринята попытка создать так называемый «ангельский язык»; этим занялась группа мистиков и лингвистом, среди которых были специалисты по иероглифам. В итоге был создан грандиозно сложный алфавит, в котором для каждого имени собственного благодаря тасовке составных частей «букв» создавался свой персональный глиф. На глифах было удобно записывать многостраничные заклинания, и вскоре многие демоны создали свою тёмную магию, основанную на нанесении противнику печати с приказом, например, «блокировать», «стой», «заперто». После такого успеха появились даже персональные гербы с собственным, записанном в виде глифа, именем; мода сохранилась и по сей день.
Считается, что в древних библиотеках всё ещё хранятся результаты экспериментов со звучанием и написанием, что в купе с рычащими и чуть певучими демоническими заклинаниями позволяет вызвать существ невиданной мощи, от чьей поступи способен содрогнуться весь мир сновидений.
========== Конфигурация двадцать восьмая ==========
– А может, ты просто объешься перед сном шоколада? – в голосе Твари Углов слышится какая-то щенячья тоска, когда он топает со мной на границу города.
– У меня творческий кризис, – я не сбавляю шага и полна решимости как ледокол в Арктике, увидевший на горизонте открытое море, – И у меня есть возможность сходить туда, где редко кто бывал. В Инкубатор я не сунусь. И вообще, тебе какое до меня дело?
После стычки с религионерами и того абсолютно мимишного рассказа я никак не могу избавиться от мысли, что моя жизнь понемногу превращается в абсурд, и всё, что я могу – это сидеть в первом ряду и лениво листать программку сего действия. Чего он там ноет?..
– Такое, что я останусь без дармовой еды. И как бы меня тут не схлопнуло вместе с городом, если тебя сделают детским питанием для детёнышей Мигрирующих… Втопила и не слушает меня, вот же чёрт!
– Не схлопнет, тут всё равно есть Голем, – я подозрительно оглядываюсь. Мне ещё не хватало, чтобы эта дурында держала меня за ногу перед порталом. Что за драматический театр я тут развела?!
Я дотрагиваюсь до шрама. Это будет моим штрих-кодом для попадания в Мир Тысячи Ходов. Это складчатое пространство, в котором отражаются сны всего живого на Земле. Так говорят. Я же хочу выяснить, что да как там на самом деле. И набраться вдохновения, конечно же.
– Вали, – наконец сдаётся Тварь Углов и оббегает меня полукругом, – В конце концов, если ты вернёшься с идеями, мне будет что поесть.
– Ты соображаешь, – хвалю своего гостя я, делая ряд пассов, которыми столетиями нельзя было ничего открыть.
Войти в Инкубатор не составит труда – но выйти из него или дойти до другой стороны практически невозможно. В одном месте у Мигрирующих дети, в другом – кормовая база. Им есть, что защищать, и осуждать их не за что.
Открывается. Подозрительно искрит, но проход есть. Отлично.
Я делаю глубокий вдох – и ныряю в новую реальность.
И…
Ноги погружаются в нечто, похожее на столбики из сыра моцарелла. Это растение пружинит и ненавязчиво светится в синевато-зелёном спектре.
Несмотря на название, пространство кажется маленьким и довольно уютным. Небо бездонное и чёрное, на нём нет ни одной точки. Ни одной звезды или облака.
И тут рядом со мной что-то вспучивается. Я отхожу на всякий случай, чтобы посмотреть на то, как из-под травы показывается сфера, похожая на воздушный шарик. Я что-то слышу.
…отчёты…
Да, так и есть.
– Вы не составили отчёты! Когда будет готово, я Вас спрашиваю?!
Могу поспорить на что угодно, что в самом мире царит полная тишина. Значит, я связалась с сознанием, сотворившим этот сон.
Вот, значит, как. Я в мире снов, сознание носителей которых не способно на походы по вирту. И я только что оказалась в реалиях служащей средней руки, которая видит кошмар со стопкой бесконечных бумаг и подгоняющим к подвигам начальством. Я присматриваюсь – и сквозь оболочку пузыря вижу жалко скрюченный за столом хрупкий силуэт. Плохо. Чем сон нестабильнее, тем легче Мигрирующим пробраться в её подсознание и начать пожирать страх.
Сзади намечается ещё один пузырь, и я понимаю, откуда он берётся – так надуваются стебли той самой странной травы, что встретила меня на входе в этот мир.
– Уфр.
Мне навстречу небрежно ковыляет создание, похожее на муравьеда. Оно задумчиво проводит языком по промежуткам между травинками. Местный, я полагаю. Надо будет потом его зарисовать. Падальщик, ест жухлую траву, освобождая место для свежих ростков. Очень сомневаюсь, что он кажется аппетитным для Мигрирующих Охотников, не то с его медлительностью и неповоротливостью он уже давно был бы съеден. Однако в этом месте он похож на банку шпрот, по непонятной причине оставленную среди шикарного стола, полного чёрной икры, рябчиков и трюфелей. Подфартило парню, что сказать.
Кстати об Охотниках… Нет. Никаких хлопков крыльев или голодных воплей. Судя по всему, подфартило и мне. Я делаю пару шагов – стебли травы не хрустят.
Так что я просто пускаюсь в странствие по этому необычному уголку вирта.
Снов людей больше всего; меньше всего снов крыс и кошек, да некоторых птиц вроде воронов: они ходоки от рождения. Мне случалось видеть их в самых неожиданных местах, небрежно чистящих шерсть или перья, пока вокруг разрывается пространство или идёт охота на колоссальных чудищ. Пожалуй, есть какое-то название для дримеров-животных. Надо как-нибудь выяснить.
Сны людей вызывают у меня печаль.