- Я будила, - развела сестра руками и погасила настольную лампу, поэтому помещение захватила почти полная темнота, только огни с улицы кое-как позволяли различать предметы, да часы на стене неоново подсвечивали обои, - только ты просыпаться отказывалась. Даже кэр Райнер ушел, со своим знакомым.
- Неприятный тип, - передернула я плечами, вспоминая наглого блондина.
- Который? - улыбнулась сестра, протягивая мне забытый в недрах стойки рюкзак.
- Оба, - ответила категорично, закидывая рюкзак на плечо.
- Ты слишком строга, - пожала плечами та, прикрывая тяжелую дверь офиса и пикая электронным ключом, - кэр Ансгар даже попросил тебя не беспокоить дольше, когда уходил, он такой душка.
Я закатила глаза, внутренне содрогаясь от ужаса, потому что представила, что такие, как этот Ансгар, могли спокойно заснять меня спящей и выложить в общественную сеть смеха ради. Чтобы ценнетцы еще раз убедились, какие энгийнцы никчемные и невоспитанные.
- Что ж ты раньше о нем не рассказывала? - задала я провокационный вопрос, пока сестра воевала со своенравным замком.
На что она лишь пожала плечами и подтолкнула меня к выходу.
Дорога до станции отняла у нас еще около десяти минут. Сестра за это время из улыбчивой и беззаботной превратилась в нервную и хмурую. Она постоянно оглядывалась по сторонам и сильно сжимала мою руку, за которою схватилась, стоило пикнуть сигнализации офиса. Я же с удивлением разглядывала ночной Ценнет и поразилась его красоте в очередной раз. Хоть мне удавалось видеть его таким всего пару-тройку раз раньше.
Яркие огни, музыка, гуляния. В Энгийне такое - редкость, только в квартале, ближнем к границе с Ценнетом, да на центральной площади во время праздников.
Внутри защемило от осознания того, что мне такая красота не светит, вечно придется прозябать в темноте и сырости. Невесело улыбнулась и поспешила за сестрой, потому что Аника значительно прибавила шаг.
- Чего ты так боишься? - не выдержала я, когда мы, запыхавшись, влетели в последний вагон монорельса. - Ведь на нас в Ценнете даже внимания не обращали.
Сестра поджала губы и отвернулась, ответа не последовало. Я присела рядом с ней, начиная серьезно нервничать. Оглядела вагон, он оказался пуст, лампы дневного света не оставили ни единого темного угла, поэтому я пожала плечами и негромко сказала:
- Если ты расскажешь, то я смогу помочь.
- Вряд ли, скорее посчитаешь меня съехавшей с катушек, - невесело улыбнулась Аника, - но спасибо за заботу. Я справлюсь.
- Как знаешь, - буркнула я, скрещивая руки на груди и отворачиваясь.
За окнами проплывали неоновые вывески, местами бухала музыка, шумели гуляки. Но вот темный тоннель отрезал нас от вечного праздника ценнетцев. Пара каких-то жалких минут, и на станциях царит тьма, разгоняемая мелкими шарами света - редкими фонарями. Это пройдена граница, и мы вернулись в родной Энгийн. Стекла снаружи сразу покрылись каплями, превратившимися в мокрые дорожки, вдалеке полыхнула зарница. Ну вот, опять мокнуть.
Сестра вздрогнула от раската грома, звук смог проникнуть сквозь толстый слой металла. Аника тут же суетливо расстегнула сумочку. Счастливая, она зонт припасла, а я недалекая, с утра его дома забыла в спешке.
До двери Аника проводить себя не дала, махнула мне рукой на перекрестке и побежала в сторону своего дома. Там ее ждали сын и мать.
Я же вздохнула и закуталась в куртку по самый кончик носа. Мне осталось только быстрым шагом отправиться к себе и обходить лужи, чтобы не промочить ноги окончательно. Мою одежду уже ничто не спасет, так хоть обувь останется целой. По крайней мере, я на это надеялась всем сердцем.
Один шанс попасть в Академию, если до утра все просохнет. Потому что другой формы у меня не водилось, а в простой одежде появиться в Академии - заработать выговор.
Старый замок щелкнул, и дверь ворчливо заскрипела петлями. Ну здравствуй, дом. Я скинула тяжелый рюкзак прямо на пол, он шмякнулся с неприятным хлюпаньем.
Я вздохнула, включила простую лампочку над входной дверью и задвинула щеколду. Звуки ссоры, доносящиеся с лестничной клетки, стали тише, хоть и не исчезли совсем. Меня встретила привычная тишина и пустота.