Ночь оказалась довольно холодной. То ли вчера было теплее, то ли действительно температура упала, но Алёху начало знобить. Только бы не заболеть, ужаснулся он, потому что лечить его тут некому, некому! Эта Орнели только важничает, а на деле что она может, без антибиотиков и жаропонижающего? Кровь пускать? Нет уж, на такое он не подпишется, только заражения ему не хватало.
А ещё Алёха постоянно сползал. Хвататься за Беньку он опасался, а с седлом как-то дело не ладилось. Руки были коротковаты или просто росли не оттуда, а скорее всего, Алёха просто делал что-то не так, но он всё время сбивался куда-то на сторону, однако с жалобами не лез. Орнели теперь ехала впереди, и Алёха периодически видел её спину. Худенькая, вот как Бенька, интересно, это у них от недоедания или ещё от чего? Или, может, раз они аристократы, то и кость такая, и кровь голубая? Кто их разберёт...
Из глубины леса донёсся вой. Лошади заволновались.
– Надо выбраться отсюда, – озабоченно сказал Бенька. – Мне не нравится этот вой.
Алёхе он тоже не нравился. Орнели же прикрыла глаза, поводила рукой, потом обернулась:
– Я выведу. Но мы нескоро тогда доберёмся до Мрака.
– А далеко это? – спросил Алёха. – Может, лучше сразу туда?
– Я ночью в Мрак не поеду и вам не советую, – высокомерно бросила Орнели, и Алёха подумал в очередной раз, что она его дико бесит.
Нет, вроде она обычная, если не считать этого дара. Но он тут всего второй – или уже третий? – день, а с даром видел нескольких человек: Тобеша, Амарека, Янгару, Орнели и вон Беньку. Против Матиша, графа, который был, очевидно, без дара, и Лошадника. А если считать сыновей Амарека, тоже дарованных, и его дочь, которая умела магичить, то соотношение – не в пользу… бездарей. Но никто так не выпячивал свой талант, как Орнели. Ну подумаешь! Что она, единственная тут Сестра? Бенька говорил, их целая обитель, и есть ещё такие же Братья. И маги, которые… не монахи. Может, конечно, Орнели по местным меркам гений, но её-то заслуги в этом нет? Подумаешь, что-то там сама королева… А Алёха зато министра какого-то видел вблизи, ну так он же не бегает с этой новостью? А Женька за границей вообще в одном самолёте с каким-то президентом летел.
Они выехали из леса, и сразу стало, с одной стороны, спокойнее, а с другой – гораздо хуже. Потому что было темно, но вдоль леса шла дорога, и по ней лошади поскакали гораздо быстрее. Алёхе стало уже не до рассуждений – не слететь бы, и тело опять начало адски болеть. Алёха страдал, но крепился. Превозмогал, так сказать. Чтобы превозмогать было легче, он начал считать шаги мерина.
– Раз-два-три-четыре… ай, ну не трясись ты… четыре-пять-шесть… когда там утро уже? Семь-восемь…
– Что ты там бормочешь? – спросил Бенька. Орнели придержала коня, и Алёха приготовился к обороне.
– Что-то странное, – сказала она. – Мрак как будто… движется.
– Он разве может двигаться? – Бенька тут же забыл об Алёхе. – Мрак – это Онариш или его логово?
– Я не знаю, – вздохнула Орнели. – Но там, впереди, что-то… нехорошее. Мне не нравится. Эти пятна Мрака, их будто несколько.
– Наверное, Онариш куда-то пошёл, – пожал плечами Бенька. – Он же колдун. Что-нибудь собирает.
Алёха, пока выдалась возможность, покрутил головой по сторонам.
– Смотрите! – негромко крикнул он. – А вон сарай какой-то. Давайте там заночуем? Ну, нам же ночью к колдуну все равно нельзя?
Предложил, а сам подумал, что сейчас придётся возиться с раздеванием лошадей. И если это он худо-бедно ещё, может быть, сделает, то как цеплять все обратно – понятия не имеет. А лошадь не Бенька, ей на совесть уже не надавишь. Да и все равно у неё… лапки.
– Давайте, – согласился Бенька. Наверное, он тоже устал – сколько они уже ехали? Часа два, не меньше. – Только дежурить кому-то надо и лошадей рассёдлывать нельзя.
Рассёдлывать! Вот оно, это слово. Но раз нельзя – уже хорошо.
Сарай оказался пуст и давно заброшен. Крыша на нем еле держалась, но небо дождь не обещало, поэтому Алёха просто подтащил под стену, показавшуюся наиболее крепкой, странное белое сено, пахнущее почему-то молоком, накидал его и улёгся. Бенька подошёл, посмотрел на него укоризненно, и Алёхе стало ясно, что черта с два он поспит.
– Через два часа меня разбудишь, – приказал Бенька.
– И как я узнаю, что прошло два часа? – обиженно поинтересовался Алёха.