- Что это? – отрывисто спросила Наталья Юрьевна.
Анна попыталась было выхватить у неё заявление, но, несмотря на возраст, Максимова оказалась проворней.
- Аня, я не поняла! Что это?! – повысила голос Наталья Юрьевна, надевая очки и вчитываясь в заявление, всё ещё надеясь, что ей показалось. Но буквы складывались в весьма конкретные слова.
- А то вы сами не видите. – Анна медленно опустилась на стул. Внезапно на неё накатила смертельная усталость. Зачем она вообще пришла на работу? Прогул, ещё прогул, а там и увольнение. Так даже проще. А теперь ещё две недели, и это как минимум, ходить на работу, встречаться с коллегами, встречаться с ним…
Наталья Юрьевна с ужасом заметила слёзы на глазах Анны. Каревская никогда не позволяла себе не то чтобы заплакать, а даже просто проявить эмоции на людях. Она считала это самоунижением. А сейчас было видно, что красивая и неприступная зав.отделением едва сдерживает слёзы. Максимова подтянула поближе стул и села рядом с Анной, положив морщинистую ладонь на холодную и слегка подрагивающую руку Анны.
- Ну, не надо плакать. А то тушь потечёт… – Попыталась она свести всё к шутке, ведь все знали, насколько Анна всегда следила за своей внешностью.
- Она водостойкая, – всхлипнула Анна, уже не таясь.
- Что случилось? – мягко спросила Наталья Юрьевна. Но Анна лишь помотала головой, не в силах произнести эти страшные слова – что между ней и Олегом всё кончено. Ей до сих пор казалось, что это был просто кошмарный сон. Пусть они с Олегом, как прежде, не разговаривают, пусть проходят мимо друг друга, не поднимая головы, но у неё хотя бы была надежда, пусть призрачная, но была! А сейчас у неё не осталось ничего…
- Ну, как хотите, – вздохнула Максимова, осторожно поглаживая руку Анны. – Может, и правильно… Нечего всем всё рассказывать. Но если надо будет…
Она сжала руку Анны. Та молча кивнула, не поднимая головы. Она была благодарна коллеге за то, что не стала расспрашивать, не полезла в душу, и без того израненную. Впрочем, Наталья Юрьевна поняла всё без слов. Она встала и вернулась за свой стол.
- Может, почаёвничаете со мной? – неуверенно предложила Наталья Юрьевна. – Я вот пирог испекла, с вишнями…
- Нет, спасибо. Я не очень люблю сладкое, – через силу улыбнулась Анна, пытаясь собраться. Она встала и протянула руку. – Дайте мне заявление.
- Не дам. – Спокойно ответила Наталья Юрьевна, с удовольствием откусывая от куска пирога.
- Наталья Юрьевна! – в голосе Анны появились металлические нотки.
- Я же сказала – не дам, – Максимова отхлебнула почти остывший чай. Анна потянулась было за заявлением, но Наталья Юрьевна у неё перед носом порвала его на кусочки.
- И думать не смей. – Всё так же спокойно заявила она, швыряя обрывки в мусорную корзину.
- Я же новое напишу, – прищурилась Анна, даже не заметив фамильярного обращения на «ты».
- Пиши. Хоть десять. Но пока я здесь, ты никуда не уйдёшь. А я пока ещё на пенсию не собираюсь.
- Ну да. Самому старому хирургу в мире сколько было? 103? Хотите побить рекорд? – съязвила Анна, но Максимова лишь усмехнулась.
- Я хочу ещё твоих детей учить. Новое поколение врачей. И если для этого нужно будет побить рекорд, я его побью! – Наталья Юрьевна ткнула в сторону Анны куском пирога. Анна вспыхнула и вылетела из ординаторской, не забыв от души хлопнуть дверью. И тут же нос к носу столкнулась с Мариной.
- Это вы… – Вырвалось у Анны.
- Я. – Марина прищурилась, протирая запотевшие очки. Ничего не скажешь, хорошо утро начинается… Она надела очки и тут же заметила покрасневшие глаза Анны. Это было настолько странно, что с уст Марины едва не сорвался вопрос «С вами всё в порядке?». Но, видимо, он явно читался в её глазах, потому что Анна горько усмехнулась и тихо сказала:
- Он свободен. Так что фас, или апорт, или как там правильно?..
И она ушла, слегка прихрамывая. Марина, закусив губу, смотрела ей вслед. Что заставило Анну сказать эти слова? Что заставило сдаться? Сдаться почти без боя?! Марина была уверена, что и Олег, и Анна будут бороться за своё счастье, за свою любовь! Она видела, что Олег готов, готов простить и вернуться к Анне! А теперь Анна говорит, что он свободен. Но даже не эти слова поразили Марину. Её поразил взгляд Анны. Так смотрят смертельно больные люди, которые знают о своей болезни и о том, что им осталось недолго. Слишком много Марина видела таких глаз, мёртвых внутри. И слишком страшным было видеть такой взгляд у Анны…
- Доброе утро, коллега! – весёлый голос раздался слишком неожиданно. Марина вздрогнула и развернулась. К ней подходил новый хирург.
- Здравствуйте, Алексей Викторович. – Нехотя ответила она. Почему-то новичок не вызывал в ней доверия. Слишком липким был его взгляд и слишком приторными были его речи. Марина не любила таких. Они словно паразиты, присасываются к тебе и тянут из тебя всё, что можно – информацию, силы, нервы…
- Что это вы с Анной Сергеевной с утра пораньше решили пообщаться? По делу или личное? – подмигнул Алексей Марине. Ту передёрнуло.
- Кажется, вас это не касается. – Резко ответила она.
- Возможно. – Легко согласился тот. – Но мне кажется, у вас с ней… непростые отношения, можно так сказать.
- С чего вы взяли? – Марина нахмурилась.
- Я просто всё вижу, всё знаю. – Усмехнулся хирург. – Вы же были её лечащим врачом? Только вот она, кажется, этого не оценила.
- Извините, но это не ваше дело. – Марина хотела было уйти, но цепкая рука схватила её за локоть.
- У меня есть для вас деловое предложение. – Внезапно голос Алексей отвердел, и в нём появились хищные нотки.
- Мне оно не интересно. – Марина дёрнулась было, но Алексей легко удержал её.
- А вы хотя бы выслушайте. – Прошептал он ей на ухо. – Или вам неинтересно, какую роль Анна Сергеевна сыграла в смерти вашего мужа и вашем аресте?
Марина застыла. На миг ей показалось, что её окатило ледяной водой.
- Что вы имеете в виду? – одними губами спросила она.
- Вот видите, я же говорил, что вы заинтересуетесь. – Алексей довольно усмехнулся и отпустил её. – Предлагаю после работы встретиться. Вы мне расскажете всё, что знаете про Анну Сергеевну и Живова, а я вам – про Аннушку. Вам будет очень интересно! О, Анна Каревская всегда умела мстить…
С этими словами он, подмигнув Марине, скрылся за дверью ординаторской. Она услышала его голос. Кажется, он поздоровался с Натальей Юрьевной... Но сейчас до Марины все звуки долетали словно сквозь вату. И лишь слова Алексея до сих пор отчётливо звучали в её ушах: «Анна Каревская всегда умела мстить…»
====== Глава 21 ======
- Доктор Олди, вас хочет видеть мистер Брэджерс.
Наташа, вздрогнув, подняла голову. Голос медсестры прозвучал неожиданно громко после нескольких часов тишины. Наташа специально пришла именно сюда. Коллеги не очень любили эту комнату, так как здесь не было комфортных кресел, кофе и ноутбуков на столах. Зато здесь был удобный широкий подоконник. И всё чаще Наташа, захватив с собой стопку документов, уходила в эту комнату, устраивалась на подоконнике и погружалась в работу. Мало кто знал, где её найти, чем Наташа без зазрения совести пользовалась. Из окна открывался прекрасный вид. Прямо перед ней простилался город, который никогда не спал, а чуть вдали, между небоскрёбами, виднелась река Чарльз. Вчера Наташа долго гуляла по набережной, глядя на отражения домов в тёмной, почти чёрной воде. Почувствовав, что пальцы начинают болеть от холода, она купила себе большой стакан кофе. Раньше Наташа ужаснулась бы, увидев такой объём, но сейчас и этого ей показалось мало. Говорят, кофе бодрит… Что ж, видимо, у Наташи уже выработался к нему иммунитет. Для неё он был просто горячим, чуть горьковатым напитком, не более. Неотъемлемой частью её американской жизни. Ведь каждый уважающий себя американец пил кофе утром, днём, на работе, за рулём, под сигарету, с друзьями… И Наташа поддалась этой традиции.
Вот и сейчас с её колен со стуком свалился пустой бумажный стаканчик.
- Зачем? – напряжённо спросила Наташа, спрыгнув с подоконника и ногой отталкивая стаканчик подальше, пока медсестра не заметила. Её уже упрекнули пару раз за то, что слишком часто пьёт кофе в рабочее время, мол, лучше бы работой занялась. Тогда Наташа отмолчалась, что было весьма непривычно для неё, хотя она могла бы напомнить коллегам, сколько раз она сами устраивали себе «кофе-брейк». Но ей не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. И так уже доигралась.