*
- Комфорт пятой точки творит чудеса… – Рустам потянулся, распрямляя затекшую от долгого сидения спину.
- Закончил? – Ярослав поднял голову.
- Да.
- Дай сюда.
Забрав у Рустама бумаги, Ярик уставился в неровные строчки, но за следующие десять минут не прочитал и слова. Рустам молча наблюдал за ним, допивая холодный чай, налитый ещё пару часов назад, и наконец не выдержал:
- Нет, я, конечно, понимаю, что у меня почерк не очень, но не настолько же!
- Что? – анестезиолог ответил ему невнимательным взглядом. Рустам вздохнул и, встав, забрал у Домбровского свою «писанину», как он называл всю бумажную работу.
- Давай домой собираться. – Предложил он неуверенно, бросив быстрый взгляд на часы. В отделении уже было тихо. Не хлопали двери, не было слышно поспешных шагов медсестёр… Даже больные вели себя на удивление тихо. Хотя, может, просто ещё от наркоза не отошли…
Рустам усмехнулся своим мыслям. Заметив это, Ярик спросил:
- Ты в среду едешь?
Усмешка сбежала с губ Рустама. Он тяжело опустился на диван, сцепив руки в замок так, что костяшки пальцев побелели.
- Да. – Глухо ответил он.
- Я так понимаю, «таможня» добро не дала. – Ярик сел рядом с ним.
- Молчи… – угрюмо отозвался Рустам. Вчера Рита весь вечер демонстративно молчала, пока он обсуждал с Максимом программу конференции. Но стоило Рустаму положить трубку, как на него обрушился шквал обвинений и упрёков. Напрасно он пытался объяснить, что это лишь на два дня, что в четверг вечером он вернётся… Рита словно не слышала его. И в конце концов Рустам молча ушёл в другую комнату. Он устал от этих упрёков. И он не узнавал ту Риту, которую когда-то любил… «Когда-то…» От этих слов, пусть даже сказанных мысленно, по спине Рустама прошёл мороз. Он попытался вызвать в себе то чувство, которое заставляло его сердце вздрагивать в предвкушении при каждом звуке её голоса; от которого в груди теплело; которое все долгие годы давало ему силы жить и ждать встречи. И не смог.
- Меня Ирина с Эдуардовичем отвезут, – поспешно сказал он, заметив, что Ярик хочет что-то спросить. Ярослав молча кивнул. Сжатые губы Рустама и враз потемневший взгляд подсказывали ему – не стоит расспрашивать. И шутить тоже не стоит. Ярик замялся, не зная, что сказать. В воздухе повисла неловкая тишина.
- Я не буду так с ходу ставить диагноз! – Борис Карлович зашёл в ординаторскую, тем самым избавив Ярослава от необходимости выдумывать какие-то дежурные фразы.
- У вас на руках документы, результаты анализов! – Ирина остановилась на пороге, хмуро глядя на Швальца.
- Вот я сяду, посмотрю их внимательно и тогда смогу вам что-то сказать. – Борис Карлович опустился на жалобно заскрипевший под ним стул.
- Борис Карлович, пожалуйста, сразу сообщите мне! – Ирина сердито теребила шарф. Ярик знал эту её привычку. Ещё в университете она на экзамене превращала всё, что попадалось ей в руки, чуть ли не в атомы. Вот и сейчас шарф уже больше напоминал мочалку. Ярик встал и, подойдя к Ире, осторожно высвободил шарф из её пальцев и расправил.
- Всё хорошо? – ласково спросил он, сжав её руку. Ирина беспомощно взглянула на него. Что же, Дмитрия Саксонова вполне можно понять. Ради одного взгляда этих зелёных глаз можно было горы свернуть.
- Ирина Васильевна привезла мне документы одной из пациенток. – Отозвался вместо неё Швальц. – У пациентки подозревают полинейропатию. Я вообще не понимаю, почему вы мужу своему не показали всё это? – он потряс в воздухе ворохом бумаг. – Это больше в его компетенции.
- Покажу. И ему, и другим. Я хочу услышать несколько мнений. – Огрызнулась Ирина.
- Можно? – Рустам протянул руку к бумагам. Швальц, пожав плечами, подал ему документы. Рустам быстро просмотрел их. Ярик, наклонившись над ним, читал через его плечо. Проскользнувшая в ординаторскую Ольга удивлённо оглядела молчащих коллег, но не рискнула встревать.
- Всё указывает на полинейропатию. – Рустам поднял голову и наткнулся на мрачный взгляд Ирины. – У вас есть основания сомневаться в диагнозе?
- Есть. Посмотрите на фамилию пациентки. – Ирина слегка усмехнулась.
- Каревская… – Прочитал Рустам, и в голове сверкнула догадка. – Анна Сергеевна?!
- Она, родимая. И поэтому у меня будет к вам просьба, Рустам Давитович. На конференции присмотритесь к ней. Думаю, вы сами всё поймёте. – Ирина вздохнула.
- Но ведь есть результаты анализов, – Швальц нахмурился, забирая у Рустама бумаги.
- А где гарантия, что это её анализы? – тихо спросила Ирина. И Рустам был с ней вполне солидарен. Слишком свежи были его воспоминания про областную…
- Чьи? – поинтересовался Максим, входя в ординаторскую и услыхав слова Иры.
- Да так… Пациентку обсуждаем. – Ира отвернулась. Впрочем, Красовского не сильно волновал ответ. Швырнув пальто на стол, он с размаху сел на диван, едва не столкнув Рустама.
- Ты чего? – тот удивлённо взглянул на друга. – Места мало, что ли?
- Мало. Так что придётся вам, коллеги, потесниться. – Весело ответил Максим, впрочем, ни Ярослава, ни Рустама этим тоном ему обмануть не удалось. Слишком хорошо они знали эти язвительно-весёлые нотки в голове Красовского.
- Если хочешь что-то сказать, валяй. – Ярик демонстративно посмотрел на часы. – Я не собираюсь выслушивать твои новости в нерабочее время.
- А новости, между прочим, глобальные. – Максим развалился на диване. – Позвольте представить вам нового завотделением! – и он картинно простёр руку в сторону Косс. Ольга замерла, почувствовав, как все взгляды обратились на неё.
- Пошутил? Не смешно… – Первой обрела дар речи Ирина. Она почти с ужасом смотрела на Ольгу, и недоверие в её взгляде сменялось явными отвращением и презрением.
- Ничуточки. – Голос Максима звучал весело, но его взгляд был ледяным. Ольга буквально чувствовала исходящий от него холод. Она медленно направилась к двери под молчаливыми взглядами коллег.
- Заслужила…
Вздрогнув, Ольга оглянулась. Этот язвительный голос прозвучал на самом деле, или ей показалось? Но в ординаторской царила тишина. Никто не проронил ни слова. Резко рванув на себя дверь, Ольга выскочила из ординаторской. Она даже не спросила Максима, действительно ли это правда. И так было ясно – Красовский не шутил и не разыгрывал комедию. Слишком явной была ненависть в его глазах. Значит, это правда. Но какого чёрта?!
Лишь один человек мог дать ответ на этот вопрос. Ольга опомнилась лишь возле кабинета главврача. Дверь была приоткрыта. Ольга собиралась было ворваться в кабинет, но слова главврача заставили её замереть:
- Да, я всё решил, Кирилл Евгеньевич.
====== Глава 22 ======
Марина то и дело нервно поглядывала на часы. Она слово за словом прокручивала в голове их короткий разговор с Алексеем. На что он намекал? Марина пыталась забыть кошмар прошедших месяцев, но теперь он снова встал перед глазами. И яснее всего ей вспомнился день, когда она пришла домой после разговора со следователем, упала на кровать и просто завыла от отчаяния и боли. Не за себя. За сына, который остался без отца и мог остаться теперь и без матери. Она почти не видела его в эти дни. Они словно избегали друг друга. И даже когда Марину оправдали, когда появилась эта хрупкая надежда на то, что обойдётся, сын словно не заметил этого. Между ними выросла незримая стена недосказанности, непонимания и утраты. Марина пыталась поговорить с сыном, но он молча уходил в другую комнату и закрывал дверь. Или же уходил из дома, бросив короткое: «Пойду пройдусь». Куда он уходил, Марина не знала, но ждала до поздней ночи, выключив свет и прислушиваясь к каждому звуку, пока не раздавался тихий хлопок входной двери.
Она жила словно в какой-то клетке, в которую загнала себя сама. Она не желала смерти мужу, но желала освобождения. А в результате попала в ещё худший капкан обвинений и подозрений. Неужели в этом была замешана Анна? Марина вспомнила всё, что слышала про Анну от коллег. В частности, от Лубя. И тут же сама себя высмеяла. Лубь. Нашла кого слушать… А вот коллектив рассказывал разное. Но и тут Марина понимала: доверяй, но проверяй. В коллективе любая, даже самая ничтожная информация моментально обрастает домыслами и сплетнями. Поэтому Марина слушала, да не вслушивалась. А потом она познакомилась поближе с самой Анной. И поняла: возможно, в сплетнях и слухах была доля правды. Возможно, была правда. Но ключевое слово здесь «была». Сейчас Анна шла на конфликт открыто, даже не пытаясь что-то скрыть. Она бросала обвинения прежде чем успевала подумать. За что и поплатилась… Поплатилась всем. Потому что «всем» для неё был Олег.