- Жестокий вы, Глеб Александрович, – тихо сказала Марина, отойдя в сторону и поставив стакан на стол. Туда же отправился и корвалол.
- Так у неё же и научился, – вздохнул Глеб. – Это вы здесь без году неделя, а мы с Анной Сергеевной годами воюем…
- Ну, это ты перегнул – «воюем», – поморщилась Наталья Юрьевна. – Анечка всегда была непростой. У неё характер властный, гордый…
- Зато мы с вами такие негордые, – хмыкнул Орновицкий, присев на край стола. – Забыли, что ли, как грызлись с ней? И с Иркой. Хотя… Знаете, а я даже рад, что они с Живовым помирились. Может, теперь она спокойно уйдёт из больницы…
- Куда это?! – настороженно уставилась на него Максимова.
- Да хотя бы в декрет. – Глеб щелчком отправил скомканный лист бумаги в мусорную корзину.
- Боюсь, что уйти она может, но по другой причине. – так же тихо сказала Марина.
- Что? – Орновицкий удивлённо оглянулся. – Вы о чём?
Марина молчала, нервно раскручивая ручку. Наконец она резким движением сняла очки и беспомощно взглянула на коллег. От этого взгляда Наталья Юрьевна снова потянулась за платочком и заодно за корвалолом.
- Я сама ничего не понимаю, – призналась Марина. – У Анны… – Она запнулась.
- Что у Анны? – насторожился Глеб.
- У Анны прогрессирующая полинейропатия. – Выдохнула Марина и услышала изумлённый вздох Максимовой. – Во всяком случае, так сказано в её карточке. Но… – Она снова замолчала.
- Но..? – Орновицкий начал терять терпение.
- Скажите, неужели, глядя на Анну, вы можете предположить у неё этот диагноз? Неужели она сама бы не заметила?! – Марина с отчаянием взглянула на коллег.
- Нету у неё никакой полинейропатии. – Тут же ответила Максимова, и у Марины словно гора с плеч свалилась, когда она услышала железную уверенность в голосе коллеги. – Это было бы слишком заметно в её состоянии. И вы правы: она бы первая всех на уши подняла. Даже элементарно для того, чтобы спихнуть это на нас или на Ирину. Хотя… – Наталья Юрьевна смутилась. – Наверное, нет. Это раньше она бы так поступила, а сейчас… Да и с Ириной они вроде бы подружились в последнее время.
- Более чем. – Поддержал её Орновицкий, но его лоб прорезала мрачная морщина. – Я согласен с Натальей Юрьевной. Полинейропатии у Анны нет. У неё есть ослиное упрямство и стервозность. И завышенное самомнение. Но полинейропатии у неё нет. Карточка где? – без всякого перехода спросил он. Марина полезла в сумку и достала ксерокопию, которую уже несколько дней носила с собой. Забрав её, Орновицкий погрузился в изучение диагнозов и анализов. Наконец он передал копию ёрзающей от нетерпения Максимовой и задумчиво потёр переносицу.
- Бред какой-то… – Словно сам себе сказал он. – Вроде бы умные слова, всё как надо… Но если это так, то наша Аннушка уже должна быть прикована к кровати и кидаться во всех нас тапками. Знаете… У меня такое чувство, что тот, кто это писал, в глаза нашу Аннушку не видел. Кстати, а кто это писал? – внезапно заинтересовался он и сунулся к Максимовой, которая, сдвинув очки на кончик носа, изучала бумаги.
- Не наш. – Уверенно заявила она. – Я почерка всех наших врачей знаю. А этого не знаю.
- Уверены, что это не Лубь? – уточнил Орновицкий.
- Уверена.
- А может, это новенький наш, как его там… Алексей? – Глеб взглянул на Марину и заметил, как она побледнела. Глеб присвистнул.
- Рассказывайте, что там ещё, – скомандовал он. Кажется, вечер перестал быть томным…
- Он предлагал мне информацию в обмен на информацию. – Еле слышно призналась Марина. – Я должна была рассказать ему про Анну и Олега…
- А он? – Максимова сняла очки и взволнованно посмотрела на Орновицкого, который мрачно смотрел на Марину.
- Он сказал, что Анна имеет отношение к смерти моего мужа. – Голос Марины дрогнул. Орновицкий присвистнул.
- Врёт. – Без тени сомнения заявил он. Марина подняла на него измученный взгляд.
- Откуда вы знаете? – дрогнувшим голосом спросила она. – Вы настолько в ней уверены?
- Я – да. – Глеб со вздохом слез со стола и присел рядом с ней. – А вот вы, похоже, нет. – Он посмотрел ей прямо в глаза, и Марина не выдержала этого взгляда.
- Я уже ни в чём не уверена. – Она закрыла лицо руками. Марина чувствовала, что окончательно запуталась. Кому она хотела помочь: Анне или Олегу, в которого была безнадёжно влюблена? Зачем она вообще влезла в это всё?! Зачем вернулась в эту больницу?!
- А я уверен, что Анна не имеет никакого отношения к смерти вашего мужа. – Тихо сказал Глеб, нерешительно коснувшись её руки. – Она, конечно, дрянь редкостная, но не настолько.
Посидев рядом с Мариной пару минут и убедившись, что она успокоилась, Орновицкий поднялся и прошёлся из угла в угол, засунув руки в карманы модного пальто. Как-то всё это было странно… И этот диагноз… Ошибка? И тут же Орновицкий мысленно посмеялся сам над собой. Слишком правильная ошибка. От такой ошибки работы лишаются… И тут же Глеб резко остановился посреди ординаторской.
- Лубь. – Тихо, но твёрдо сказал он.
- Что Лубь? – спросила Наталья Юрьевна, всё же капая себе корвалол. С такими-то страстями… Она предложила было и Марине, но та жестом отказалась.
- Его рук дело. – Глеб грохнул кулаком по столу. – Я вспомнил!!! У меня ещё Аська недавно спрашивала!
- Что спрашивала? – Максимова залпом выпила воду с лекарством и поморщилась: переборщила с каплями.
- Да про диагноз этот! Вот только он не в карточке Анны был.
- А в чьей?! – оторопела Марина. Не могла же она ошибиться!!! На карточке явно стояла фамилия Анны!
- В Иркиной! – почти заорал Глеб, грохнув уже обоими кулаками по столу. – Точно!!! Я ещё подумал – фамилия такая же, как у Ирки была! А теперь понимаю, что это её фамилия, она её просто не переписала на карточке!
- Значит, у Ирины Васильевны …? – начала было Максимова и машинально схватилась за любимый платочек, но Глеб оборвал её:
- Нет у неё ничего! И у Аньки нет! Вы не поняли?!
- Кажется, я поняла… – Медленно произнесла Марина. – И Алексей…
- Туда же! Его, кстати, Лубь сюда и устроил! – Орновицкий заметался по ординаторской. – Он хочет свою должность назад получить!!! И Ирку с Анькой он стравил!!! Правда, не учёл, что и у той, и у другой мозги на месте! И адвокаты такие, что голо перегрызут и не подавятся!
- Не всегда… – Пробормотала Наталья Юрьевна, аккуратно складывая платочек. Кажется, он ей в ближайшее время не пригодится. Разве что если понадобится кой-кому рот заткнуть.
- В понедельник планёрка. – Глеб повернулся к ней. – Ирина, ясное дело, быть не сможет, она по морям катается, а вот Аннушка сможет.
- И что ты предлагаешь? – нахохлилась Максимова, впрочем, прекрасно понимая, куда клонит Орновицкий.
- Я предлагаю… – Внезапно Глеб осёкся, поняв, почему Наталья Юрьевна смотрит на него с насмешкой.
- Вот-вот. – Кивнула она. – Или ты думаешь, главврач не в курсе?
- Как же это мерзко… – Тихо сказала Марина, глядя в пол. – Эта борьба за должности… Она когда-нибудь прекратится?
- Прекратится. – Жёстко ответил Орновицкий. – Она прекратится в понедельник.
С этими словами он вышел из ординаторской, хлопнув дверью с такой силой, что Марина И Наталья Юрьевна вздрогнули.
- Что это он задумал? – встревоженно спросила Максимова. – Не наломал бы дров сгоряча…
Марина лишь пожала плечами, поёжившись от неясной тревоги. А Орновицкий уже мчался вниз по лестнице, на ходу набирая номер. Лишь один человек мог всё объяснить. И если это так, то Орновицкому придётся сыграть, пожалуй, лучшую роль в своей жизни. Роль подонка и мстительной мрази. Ведь именно таким человеком был и Алексей.
*
Ярослав медленно поднимался по лестнице. С каждой новой ступенькой его шаги всё замедлялись, и наконец он остановился на площадке между третьим и четвёртым этажами. Кто-то поставил на окно горшок с облезлым полузасохшим растением, которое было сложно опознать, но зато удобно использовать вместо пепельницы. Ярик мрачно посмотрел на кучку окурков, отщипнул сухой листочек от стебля и медленно растёр его между пальцев. Он чувствовал себя таким же листочком, растёртым в порошок. И единственное, что удерживало его от желания послать всё как можно дальше, было то, что, кажется, не только он верил в успех своего безумного мероприятия.